Мона оцепенела, она не могла вымолвить ни слова, на нее обрушился удар такой силы, я даже испугался, что она потеряет сознание, настолько страдальческим стал ее взгляд.
– Не волнуйся, малышка, – шепнул я и поцеловал ее в щеку. – Нам еще предстоит обследовать главное здание.
– О, возлюбленный босс, – запинаясь, сказала она, – я искала, искала – и вот нашла.
Квинн мрачно смотрел на Талтоса.
– Еще нет, – заметил он. – Все прояснится, когда мы обыщем весь остров.
– Да уж, маленькая банда галантных кровопийц, – ехидно подхватил Талтос. – Как мы друг друга любим, сюси-пуси! Впечатляет. В моих неисчерпаемых воспоминаниях о Потерянном Рае и Возвращении, об Уходе от мира и Вымерших особях вы – мелкие твари, которые безжалостно уничтожают представителей человеческого рода. В чем дело? Сегодня у вампиров День святого Валентина?
– Мы намерены вытащить тебя из твоей маленькой тюрьмы, – без эмоций ответил Квинн. – Не мог бы ты посодействовать нам в этом и рассказать, кто из Талтосов остался на острове?
– И я был бы весьма признателен, если бы ты назвал нам свое имя, – не без сарказма добавил я. – Сложновато читать твои мысли: постоянно натыкаюсь на снежные заносы.
Талтос не сдержался и горько рассмеялся.
– О, вот наконец заговорили о внешнем мире, – сказал он, грациозно покачиваясь из стороны в сторону, его речь текла, как густой сироп. – Что ж, вы опоздали на год. Мне неизвестно, есть ли кто-нибудь из Талтосов на острове и где они прячутся. Возможно, я последний представитель нашего племени.
С этими словами он воздел руки к потолку и недобро улыбнулся.
– Ты говоришь, что Морриган твоя мать? – мягко спросила Мона.
– Эшлер и Морриган – мои родители, – сказал он. – Я Оберон, из первых рожденных, циник и вечный раздражитель для тех, кто появился вслед за мной. Хотя я никогда не называл их по имени. Для меня они Отец и Мать. Если бы я убил своего брата Силаса, когда он только начал заниматься подстрекательством к мятежу, возможно, ничего этого и не случилось бы. Но я не думаю, что Скрытый народ мог бы существовать вечно.
– Скрытый народ… Славное название, – сказал я. – Кто придумал?
– Да, мне всегда оно нравилось, – отозвался Талтос. – И позволь заметить, мы очень даже неплохо жили. Только Отец был слишком наивен и полагал, что так будет длиться вечно. Даже Морриган говорила ему, что это нереально. Понимаешь, невозможно полностью контролировать двадцать Талтосов, и не важно, какое ты дал им образование, как ты их поощряешь, какие возможности для развития предоставляешь. Отец был мечтателем. Морриган – оракулом. А Силас – отравителем. И в результате – кровавый финал.