— Не говори так, Настя! Конечно, любит. И всегда любил. Что за глупости?
— Нет.
Но мы обе чувствовали и знали ситуацию глубже, чем отражалось на поверхности, и бабушка устало вздохнула.
— Ему все еще трудно смириться со смертью Ани. Столько лет прошло, а Гриша, как приезжает, так каждый раз на кладбище цветы несет. Простить не может ни себе, ни семье ее родителей. Первая школьная любовь так просто не забывается.
— Но я? В чем виновата я, бабушка?..
Больницу закрыли, и я снова вышла к проспекту, что успел уже зажечь фонари. Влившись в поток прохожих, пошла вдоль улицы, решив немного прогуляться. Мне никогда прежде не приходилось так поздно бывать одной в незнакомом городе, но я понятия не имела, во сколько начнется и закончится вечеринка сводного брата, злить его совсем не хотелось, и пришлось понадеяться, что смогу уехать последним автобусом. Или предпоследним. А там и родители вернутся. Ведь вернутся же?.. Интересно, до которого часу работает маршрут и где можно узнать расписание?
— Вы случайно не подскажете, где автобусный вокзал?
— Который из них тебе нужен? Южный?
— Н-наверно.
— Поднимешься вверх на квартал, там сядешь на двенадцатый трамвай и сойдешь за две остановки до конечной.
— Спасибо.
— Ты проехала, девонька, придется вернуться.
— Спасибо.
— Нет, здесь не ходит маршрут в Черехино, это другое направление.
— Извините…
Я заглянула в карман — денег осталось совсем немного, только на обратный автобусный билет. Выйдя из здания вокзала, огляделась. Сколько я ехала трамваем? Кажется, не так, чтобы очень долго. Если буду торопиться, то обязательно успею вернуться к школе, а там и домой. Вот только бы дорогу найти.
Время на телефоне показывало девять часов вечера, надо было спешить.
Я шла долго. Так долго, что руки и ноги замерзли, зубы стучали, а язык почти не слушался. Сворачивала на центральные улочки, более светлые, стараясь не потерять трамвайную линию, но все равно не заметила, как заблудилась.
— Вы не подскажете, где находится сто седьмая школа?
— Это что, шутка? Неудачная, надо сказать…
— Скажите, пожалуйста, в какой стороне Черехино?
— Без понятия.
— А вы не знаете…
— Шла бы ты домой, девочка! Ночь на дворе! И куда только родители смотрят!
— Извините, а…
— Ты одна, малышка? Что, серьезно совсем одна? Я бы мог тебя проводить, какая ты худенькая. Да стой ты, куда убегаешь!.. Стой!
Я не хотела звонить отцу, никак не хотела. Он никогда не показывал, что ждет моего звонка, и было почти страшно вот так вот неожиданно беспокоить его, сознаваясь в собственной глупости. Тем более, когда он далеко и почти наверняка очень занят, чтобы мне помочь. Но кроме номера телефона отца, я знала только телефон бабушки, а для нее новость о том, что я заблудилась, означала верный сердечный приступ…