— Ах ты сука! — прошипела Алиса, ее лицо пошло красными пятнами — да я тебя…
— Спокойно, товарищ Барвазон, не нервничайте, — успокаивающе приподнял руку Свечкарев, — мы все знаем вас как проверенного товарища. Чего еще ждать от врага народа, кроме гнусной клеветы на честного коммуниста, — при этом взгляд Свечкарева слегка вильнул и Наташа поняла, что он отметил реакцию Алисы на обвинение в троцкизме.
— А тебя Севастьянова, значит, внеклассовый гуманизм заел? — обратился он к девушке, — врагов народа пожалела? Каждый день наши солдаты, летчики, разведчики рискуют жизнью, добровольно жертвуют собой — а ты каких-то девок жалеешь?
— Тех, кто добровольно на смерть идет, то одно, — гнула свое Наташа, — а девок тех ни за грош угробили.
— А японцы твои так не делают? — презрительно бросила Алиса.
— А японцы паиньками и не прикидываются, — парировала Наташа, — они о самом гуманном строе и светлом будущем не говорят, не лицемерят как наши. Потому и не так мерзко.
— Мерзко ей! — возмущенно воскликнул Свечкарев, — чистенькой остаться хотела? Ладно, вижу с тобой говорить не о чем. Товарищ Барвазон, — последовал кивок в сторону Алисы, — уже доложила, как с тобой побеседовала и что ты ей рассказала. Отпираться сама понимаешь, бесполезно — так что будь добра повтори для всех. А мы послушаем.
При этих словах молчавший доселе бурят впервые поднял глаза на пленницу и от этого холодного бесстрастного взгляда Наташе стало неуютно. Ну, раз они все знают — запираться смысла нет. Наташа откашлялась и принялась рассказывать. Говорила она долго, заметив, что бурят прислушивается к ее словам внимательней всех. Свечкарев время от времени оборачивался к нему, словно ища поддержки и каждый раз бурят кивал головой в меховой шапке..
— Ну, что не врет? — обернулся чекист к буряту, когда Наташа, наконец, закончила. Тот отрицательно покачал головой и Наташа вдруг поняла кто он. Шаман! Бурятский шаман, вроде тех, о которых говорила Илта. И тут, типа в цитадели «самого прогрессивного в мире учения» прислушиваются именно к «мракобесу», «представителю реакционного духовенства». Нет, прав был Маккинес, большевизм — просто форма фетишизма, самых примитивных верований человечества — и ничего более.
Поняла она и еще одно — пока этот шаман не подтвердил сказанное, они не могли быть уверены в ее словах. И Алиса тоже была не уверена. А там, на берегах Гилюя — она тешила свой садизм на пару с азиаткой Сун. И новая волна омерзения захлестнула девушку.
— Ну, что же с тобой все ясно, — продолжал Свечкарев, — настала пора, наверное, удовлетворить и твое любопытство. Тебе предстоит общество одной очень важной персоны… в некотором роде знаменитости. Товарищ Барвазон, — вполоборота он обернулся ккоммисарше, — надеюсь, вы уже сообщили Доктору?