Тётя Марджи уже порядочно выпила. Её огромное лицо покраснело очень сильно.
— По маленькой, давай, — хихикнула она. — Ну, ещё чуть-чуть, не жадничай... ещё... так-так-так... вот и отлично.
Дудли уминал четвёртый кусок торта. Тётя Петуния, оттопырив мизинчик, малюсенькими глоточками тянула кофе. Гарри ужасно хотел незаметно слинять в свою комнату, но поймал сердитый взгляд дяди Вернона и понял, что придётся высидеть до конца.
— А-ах, — протянула довольная тётя Марджи, причмокнула и поставила пустой бокал на стол. — Великолепное угощение, Петуния. Я-то обычно по вечерам успеваю лишь наспех перекусить, с моей-то сворой... — Она сыто отрыгнула и похлопала рукой по могучему твидовому животу. — Прошу прощения. И, должна признаться, очень приятно смотреть на упитанных детей, — продолжила она, подмигнув Дудли. — Ты вырастешь настоящим солидным мужчиной, Дуделечек, таким же, как твой папочка. Да, пожалуйста, ещё са-а-амую малость бренди, Вернон... А что касается вот этого...
Она дёрнула головой в сторону Гарри, и у того немедленно свело живот. Справочник, быстро подумал он.
— Злобный карлик! То же самое и с собаками. В прошлом году попросила полковника Бруствера утопить одного такого. Вот был крысёныш! Слабак. Недоделанный.
Гарри лихорадочно вспоминал страницу двенадцать: «Заклинание против заедания заднего хода».
— Я тут как-то на днях уже говорила: всё дело в породе. Дурная кровь себя проявит. Не подумай, я ничего не имею против твоей семьи, Петуния, — она похлопала тётю Петунию по костлявой руке ладонью, похожей на лопату, — но твоя сестра — паршивая овца. Даже в лучших семьях они бывают. К тому же сбежала с каким-то бандюгой — и вот результат, прямо перед нами.
Гарри неподвижно смотрел в тарелку. В ушах стоял странный звон. Крепко ухватитесь за хвост метлы, твердил он про себя. Но что дальше, уже не помнил. Голос тёти Марджи вонзался в мозг, как дядины свёрла.
— Этот её Поттер, — громким басом выкрикнула тётя Марджи, схватила бутылку и плеснула бренди себе в бокал и на скатерть, — чем он, собственно, занимался? Вы никогда не говорили.
Дядя Вернон и тётя Петуния ужасно напряглись. Даже Дудли поднял глаза от торта и вытаращился на родителей.
— Да... ничем, — ответил дядя Верной, едва взглянув на Гарри. — Он был безработный.
— Так я и думала! — Тётя Марджи победно отхлебнула бренди и утёрла подбородок рукавом. — Никчёмный, бесполезный бездельник, попрошайка, который...
— Ничего подобного, — внезапно выпалил Гарри. Все затихли. Гарри дрожал с головы до ног. Он в жизни так не злился.