В том выступлении прозвучала некая декларация уступок и каких-то мелких шагов в политической практике, что выглядело как «косметический ремонт» (по чьему-то меткому выражению). При этом в политической сфере, в устройстве жизни общества не произошло ни малейших изменений. Юридически советское руководство ни на йоту не поступилось завоеваниями Октября. Советский Союз по-прежнему отрицал правопреемственность традиционной российской государственности. Ведь иначе рухнула бы вся политическая доктрина СССР.
В качестве результата и еще одного подтверждения подавленного состояния Сталина в те дни сегодня часто рассматривается расстрел Дмитрия Григорьевича Павлова. Можно сказать, что на командующего Западным фронтом возложили всю ответственность за катастрофу на нашей западной границе 22 июня 1941 года.
По мнению историка В. А. Невежина, во-первых, неверно взваливать на плечи Павлова всю вину за крах Западного фронта. Дмитрий Григорьевич был скован в своей инициативе и должен был действовать по указанию наркома обороны С. К. Тимошенко. Кроме того, с большой долей вероятности можно предположить, что сегодня нам доступны далеко не все архивные материалы, касающиеся этого периода. В частности, В. А. Невежин отмечает отсутствие соответствующих документов за май – начало июня 1941 года.
Я же по-прежнему задаюсь вопросом: как же все-таки могла случиться эта невиданная катастрофа во всей истории Русской армии? Вдруг наступило 22 июня, и сразу произошли столь драматичные события.
Обратимся к нашему врагу. Нацистская Германия получила опыт боевых действий с очень сильными противниками непосредственно перед вторжением в СССР. За довольно короткое время с 1 сентября 1939 года до июня 1940 года пали и Польша, располагавшая 60 дивизиями, и Франция, защищенная линией Мажино и имевшая предполье, обеспеченное нейтральными государствами.
Красная армия также обладала богатым, но несколько иным военным опытом. Это участие в боевых действиях против японцев на Дальнем Востоке, освободительные походы 1939 года и, конечно, советско-финская война. Да, нами была взята неприступная линия Маннергейма в ходе позиционной 105-дневной войны. В то же время немцы действиями своих механизированных частей доказали, что для них даже такая укрепленная система, как французская линия Мажино, не является препятствием. (Хотя среди историков существует и такое мнение, что германская армия просто ее обошла.) Кратковременные освободительные походы Красной армии в Западную Украину и Западную Белоруссию в 1939 году вообще выявили ряд проблем, существовавших в наших боевых частях. И прежде всего это неуправляемость, во многом обусловленная массовостью войск. А еще заторы и перебои с транспортом.