— Минуточку! Инквизиция никого не сжигает! — кардинал попытался самоотверженно защитить свое место работы, впрочем, безуспешно: никто этого порыва не оценил, даже влюбленный в орка ректор.
— Да, да, вы просто отправляете приговоры местным властям, а там они действуют сами. Только вы думаете, что вы не палач, если лично не подкидывали дров, так что ли?
Ректор поняв, что еще немного и запахнет жареным, постарался тут же всех отвлечь.
— Так может, на первый раз простим? Возьмем н жесткий контроль, будем вести, как положено. Тем более что этому мальчишке и правда лучше и Ярослава скорее сделала прокол, что-то тип надреза, это не так уж и серьезно.
Почему-то у меня упорно складывалось ощущение нереальности происходящего. Как будто происшествие в больничном крыле не особо и интересует помощника Великого Инквизитора. Нет четкого обвинения, адекватных угроз, разъяснений нашей страшной участи, которая может всех нас здесь сейчас настигнуть.
Этот вертлявый кардинал даже не спрашивал как именно и что я делала, никаких подробностей, хотя они должны были интересовать его в первую очередь. Так что, либо уже все давно решено, что с нами будет и сейчас он тут просто красуется, либо ему нужно что-то еще.
— Сейчас простим, потом опять повториться?
— Обязательно повторится, — я согласилась с этим умозаключением, с интересом наблюдая за поведением кардинала.
— Только сначала я обращусь в вашу Ассоциацию врачевателей.
— Зачем?
— Чтобы они своими глупыми законами больше никого не убили.
Слово «глупыми» я использовала в последний момент, до этого на языке крутилось другое забористое выраженьице. Но вряд ли тут кто-то поймет мою простую широкую душу, так что иногда стоит и промолчать.
— Ну, просто радетельница за добро и справедливость, — расхохотался помощник Великого Инквизитора, — я с удовольствием посмотрю на это. Артур…
При звучании своего имени, задремавший было ректор, тут же очнулся, ошалело потряхивая головой.
— Что случилось?
— Знаю я такой тип людей, — посетовал орк, но вышло у него это настолько эмоционально, что я ему не поверила.
— Если сейчас ее не взять в оборот, потом будет слишком поздно, слишком уж девушка свободолюбива.
— Определенно, — жалостливо вздохнул ректор.
Такое впечатление, что они вдвоем собираются заживо похоронить меня и теперь занимаются тем, что жалеют себя, несчастных.
Шармад помрачнел, что только подтвердило мои опасения, и цыкнул на Лероя с Идрисом:
— Вы сейчас идете на занятия. К вечеру вашим родителям сообщат о столь значимых успехах, а в личных делах появиться отметка о выговоре. Брысь отсюда.