|
| "I hope you'll have a good night, my poor dear." | "Надеюсь, ты хорошо будешь спать в эту ночь, милая моя бедняжка". |
| Beth had her troubles as well as the others, and not being an angel but a very human little girl, she often 'wept a little weep' as Jo said, because she couldn't take music lessons and have a fine piano. | У Бесс, так же как и у остальных, были свои огорчения, и, будучи не ангелом, но обычной девочкой, она часто "поплакивала", как выражалась Джо, из-за того, что не могла брать уроки музыки и играть на хорошем фортепьяно. |
| She loved music so dearly, tried so hard to learn, and practiced away so patiently at the jingling old instrument, that it did seem as if someone (not to hint Aunt March) ought to help her. | Она так глубоко любила музыку, так усердно училась, так терпеливо играла гаммы на позвякивающем старом инструменте, что, казалось, кто-то (без всякого намека на тетю Марч) должен был обратить на это внимание и прийти ей на помощь. |
| Nobody did, however, and nobody saw Beth wipe the tears off the yellow keys, that wouldn't keep in tune, when she was all alone. | Никто, однако, не сделал этого, и никто не видел, как Бесс порой вытирала слезы с пожелтевших клавиш, когда из-под ее пальцев раздавались фальшивые звуки. |
| She sang like a little lark about her work, never was too tired for Marmee and the girls, and day after day said hopefully to herself, | За работой она всегда распевала как птичка, никогда не отказывалась поиграть для матери и сестер и изо дня в день с надеждой повторяла себе: |
| "I know I'll get my music some time, if I'm good." | "Я знаю, что получу хорошее фортепьяно, если буду хорошей". |
| There are many Beths in the world, shy and quiet, sitting in corners till needed, and living for others so cheerfully that no one sees the sacrifices till the little cricket on the hearth stops chirping, and the sweet, sunshiny presence vanishes, leaving silence and shadow behind. | Много есть таких Бесс на свете, робких, тихих, сидящих по своим уголкам и живущих для других так радостно, что никто не замечает их самопожертвования, пока маленький сверчок за печью не перестанет стрекотать и присутствие чего-то милого, солнечного не завершится, оставив за собой лишь тень и молчание. |
| If anybody had asked Amy what the greatest trial of her life was, she would have answered at once, | Если бы кто-нибудь спросил Эми, что досаждает ей в жизни больше всего, она, ни минуты не раздумывая, ответила бы: |
| "My nose." | "Мой нос". |
| When she was a baby, Jo had accidently dropped her into the coal hod, and Amy insisted that the fall had ruined her nose forever. |