Мое темное пальто не спасает от пронизывающего холодного ветра - мой путь лежал на север через Священные долины Лакнеса, и дальше - в горы Ветров, через которые можно было добраться в Стейси. Куда же мне ехать потом? В Кравер?
Стараясь не оглядываться на пробуждающийся за спиной Лакнес, я пришпорила коня и позволила Аните увозить меня от дома все дальше. Передо мной стелились зеленые равнины, украшенные редкими маленькими домиками - ничего похожего на торговый центр, который всегда кипел жизнью.
Через четыре часа изматывающей поездки и чувства полнейшей растерянности, я подъехала к маленькой красной постройке, огражденной покосившейся калиткой. Дом возле нее выглядел опустевшим - синяя краска облезла, а окна взирали на меня пустыми глазницами. Несколько лет назад дядя Томсон с семьей перебрались в Кравер, куда, судя по всему, и должен лежать мой путь. Я вполне могла бы обойтись и без передышки, но впереди долгая дорога, а я не привыкла к часам, проведенным в седле.
Если родители сказали переночевать здесь, значит, у них на то были причины. Возможно, тут я найду что-нибудь, чем смогу пополнить мои скудные припасы из быстрого пайка, бутылки воды, теплого свитера и десяти звонких весенцев. Или, что важнее, возможно, здесь я найду ответы.
Я привязываю Аниту к калитке. Она недовольно брыкается и обеспокоенно качает головой, как будто что-то в этом месте ей отчаянно не нравится. Отец рассказывал, что вороные кони когда-то считались посланниками Сатаны, пока историю не переиначили, превратив в святых того, кого стоило бы считать монстрами.
Я похлопала Аниту по боку, призывая успокоиться:
- Мне тоже это не нравится, малышка, но нам надо как-то выжить. Отдохни, а я пока поищу хоть что-то полезное.
Если я решу остаться здесь до полудня, чтобы собраться с мыслями и перевести дух, а потом отправиться в горы в более благоприятную погоду, то мне надо напоить Аниту и отвести ее в сарай. Едва ли там хватит места на нас обеих, но придется втиснуться, а иначе она будет вынуждена остаться на попечении холодного утра.
Я толкаю ветхую дверь сарая, и меня окутывают запахи сырости и затхлости. Внутри нет ничего, кроме охапки сена у дальнего угла. Это привлекает мое внимание, и я осторожно подхожу ближе, подозрительно оглядывая его. Откуда свежее сено в заброшенном сарае? Какой-то бедняк решил устроить себе приют на ночлег? Но куда же он пропал? Сейчас едва ли больше семи утра.
Осторожно, стараясь не производить много шума, я поднимаю небольшую, но увесистую палку, валяющуюся на холодной земле. В сарае не слышно ни единого звука, кроме моего тяжелого дыхания.