- Отпусти меня, - шепчет она, - или я сломаю тебе руку.
Я едва сдерживаю смех:
- Вы уже настолько сильны?
- Я не шучу.
Я подхватываю ее на руки, и она обессиленно утыкается мне в плечо. Все ее тело обмякает и Эланис забывается долгим, беспокойным сном.
Как только мы входим в ее комнату, я делаю знак Норе завесить шторы. Опустив Эланис на кровать, я уже собираюсь уйти, но ее спутанные волосы спадают ей на лицо, и я не могу удержаться. Поднеся руку, я осторожно отвожу огненно-рыжие пряди с ее глаз, и это настолько напоминает мне детство, что у меня впервые за долгое время начинает щемить сердце.
Я родился во дворце - понятия не имею, кто был моим отцом, да мама никогда и не распространялась на эту тему. Полагаю, он умер еще до моего рождения. Я родился до того, как королева забеременела Эсмеральдой, и часто считал, что именно поэтому мы с королем стали так близки. Мама была у королевской семьи на хорошем счету, а мне просто повезло оказаться рядом. Я был самым первым, кого король впервые взял на охоту; первым, кого король лично обучал сдерживать магию Просвещения; первым, кого он самолично избрал капитаном Элитного отряда. Я опередил других его детей во всем - и, если для принцесс это не представляло большой проблемы, то я всегда догадывался о чувствах Адриана. Когда-то давно он, я и Селеста были друзьями, но его характер не допускал даже возможности долгосрочной дружбы со мной. Он с детства пытался быть самым лучшим, но, к сожалению, лучшим всегда был я. И король ценил меня за это. Я любил короля, как родного отца - как человека, подарившего мне все, чего я не заслужил; как человека, делавшего для меня то, что делать он был не обязан. Быть лучшим было просто делом принципа. И чем старше мы становились, тем сильнее это вставало между мной и принцем. Отец считал его бездельником и разгильдяем, который может преуспеть разве что в количестве завоеванных женщин, а меня - воином, способным защищать его жизнь. Доверие, которое он мне оказывал, угнетало Адриана. И да, какое-то время я ему сочувствовал, но Адриана это не интересовало. Он ввязывался со мной в драки, чтобы доказать, что отец не прав, но все всегда заканчивалось одинаково.
- Это даже не твой отец! - кричал он мне в лицо, - тебя просто взяли с улицы!
И он был прав. Возможно, я слишком долго не понимал, почему Адриан меня ненавидит, если у него, в отличие от меня, есть отец. Но однажды я понял: я украл у него короля. Вполне может быть, я чувствовал бы себя хуже, если бы не считал, что заслужил его любовь и преданность. Мне не составило бы труда сегодня же отдать за него свою жизнь, а Адриан никогда не был на такое способен. Его привязанность к отцу теоретическая - ему просто хочется быть любимым ребенком. Я же готов реально ее доказывать. И, присмотрись он лучше, то понял бы, что отец делает все, чтобы защитить его - даже ставит мою жизнь под угрозу. И я никогда, ни разу не упрекнул его за это. Как бы король меня ни любил, я оставался нахлебником с улицы, а Адриан - сыном, наследником престола. Все было правильно. И если для Адриана все это было обычным соревнованием, тешащим его эго, то для меня это было реально проблемой. Ведь мне надо было доказывать каждый день, что я достоин всего того, что получаю.