* * *
Всегда, когда Анне особенно было тяжело, она стремилась к своей возлюбленной русской. Ее нежным рукам всегда удавалось снять тяжелый груз мыслей с хрупких плеч Анны. И в этот раз женщина спешила туда, где ей будет особенно хорошо.
— Ты очень напряжена, любимая! — говорила Крис, массируя обнаженные плечи Анны. — Нельзя так, нужно хотя бы иногда давать себе отдых и расслабляться.
— Поэтому я здесь с тобой, — шутя, отвечала она.
— Что тебя расстраивает, о чем ты переживаешь? Расскажи мне… — упрашивала девушка.
— Работа всегда накладывает свои опечатки на нашу жизнь, — эту фразу Анна неоднократно повторяла, как заклинание.
— Аня, Анечка, Анюта… — шептала Крис, теребя волосы на затылке любимой.
— Скажи, в русском языке еще много таких приятных слов? — полюбопытствовала подруга.
— Несметное множество! Я люблю тебя, — сказала она по-русски.
— Как нежно, — не понимая ни слова, ответила Анна, — я люблю тебя и всех русских за их романтичность, — она обняла Крис и, уложив ее на постель, стала нежно ласкать ее губы, шею, грудь, игриво поглаживая пальцами складки кожи в промежности любимой.
Крис была невероятно хороша и нежна. Ее кожа аристократичной белизны источала молодость и эротическую силу любви. А руки, особенно пальцы, умели возбудить партнершу незаметно для нее самой. Крис рисовала ими по телу своей избранницы так же, как писала картину на холсте. Тонкие неброские мазки, широкие с нажимом линии, размашистое наложение грунта на холст, точное и четкое вырисовывание деталей. В этом искусстве любви Крис не было равной.
В минуты обоюдных ласк, у Анны кружилась голова и, казалось, что силы покидали ее. После них Анна всегда крепко и быстро засыпала. Но в этот раз ей хотелось насладиться телом возлюбленной в полной мере, испить ее любовь до конца.
— Ты сможешь нарисовать меня? — спросила она.
— Да, конечно!
— Тогда сделай это прямо сейчас!
Крис улыбнулась, встала с постели, взяла карандаш и холст.
— Сначала я набросаю эскиз на бумаге. А потом буду работать над твоим портретом.
Ловко работая кистями рук, Крис наносила штрихи портрета любимой. Она обожала свое
занятие и была погружена в живопись, как могла бы погрузиться в свое творение любая творческая натура. Анна сидела не шевелясь. Она уже понимала, что эта их встреча могла быть последней. Завтра ее, Анны, уже не могло быть в живых. Она хотела, чтобы ее образ сохранился хотя бы в виде живописного произведения искусства.