- Ради Бога, Спенсер, зачем же при Поле?
- А почему нет? Если вы делаете при нем все это так почему я не могу при нем говорить? Да вам обоим на него наплевать. И ни одному из вас он не нужен. Оба вы так ненавидите друг друга, что используете даже сына, чтобы насолить другому.
- Это неправда, - дрогнувшим голосом выдохнула Пэтти. - Вы не имеете права так со мной разговаривать. Пол мой сын, и я сама решу, что ему нужно. Так что сейчас он поедет домой и будет жить с отцом.
Пол перестал стучать и, все еще стоя на корточках, повернул к нам голову. Я посмотрел на него и спросил:
- А ты что думаешь, малыш?
Он покачал головой.
- Ты хочешь ехать?
- Нет.
Я повернулся к Пэтти Джакомин.
- Малыш не хочет ехать.
- Но ему придется поехать, - сказала она.
- Нет, - покачал головой я.
- Что это значит? - спросила Пэтти.
- Нет, - повторил я. - Он не поедет. Он останется здесь.
Пэтти открыла рот от удивления. Большой пушистый черно-желтый шмель лениво покружил у меня над головой и, описав широкую дугу, полетел в сторону озера.
- Это незаконно, - выговорила наконец Пэтти.
Я молчал.
- Вы не можете отобрать ребенка у родителей.
Пролетавшая мимо пчела, привлеченная яркой помадой Пэтти Джакомин, устремилась к ней. Пэтти в страхе отшатнулась. Я махнул рукой, и пчела унеслась прочь, растаяв среди деревьев.
- Мне придется вызвать полицию и забрать его силой.
- Тогда мы соберем судебное заседание, и я попытаюсь доказать, что вы оба не можете заниматься воспитанием сына. Думаю, мне это удастся.
- Да это просто смешно.
Я промолчал. Пэтти повернулась к Полу.
- Так ты едешь? - спросила она.
Он покачал головой. Пэтти посмотрела на меня.
- Не ждите от меня ни цента, - бросила она и, развернувшись, зашагала прочь, то и дело спотыкаясь в своих туфлях на высоких каблуках. Наконец она добралась до машины, завела мотор и, пробуксовав колесами по земле, укатила домой.
- Еще три стойки - и последняя стена готова, - сказал Пол.
- Хорошо, - кивнул я. - Сейчас закончим и пойдем ужинать.
Пол повернулся и принялся вколачивать в стойку очередной гвоздь. Звук мотора "ауди" растаял вдали. Мы снова были одни в целом мире.
Сколотив последнюю стойку, мы прислонили ее к фундаменту, принесли из хижины по банке пива и уселись на крыльце. Весь участок насквозь пропах опилками и свежеоструганными бревнами. Пол молча потягивал пиво. Возле нового фундамента село несколько скворцов. Две белки гонялись друг за дружкой по толстому стволу дерева. Но расстояние между ними всегда оставалось одинаковым, как будто одной не хотелось убежать, а другой догнать.