Я уже готов был сбросить наручники, когда услышал, как в кармане моего потенциального убийцы зазвонил телефон.
Он вытащил аппарат, назвал себя, выслушал что-то и громко ответил:
— Нет. Еще не успели. Я понял. Есть, отбой!
— Отбой так отбой! — сказал я, продолжая игру, сопряженную с немалым риском для моей собственной жизни. — Спите спокойно, ребята. — Я легко сбросил наручники, вытащил пистолет и готов был открыть огонь.
Тут вдруг первый вертухай почему-то вывалился из машины. Одновременно с ним упал на колени, а потом ткнулся простреленным лицом в дорогу и второй. После чего зазвенели стекло и металл. Третий вертухай, видимо, получил пулю прямо в кабине.
Но ведь я выстрелить не успел. Ни разу. Потому стоял и удивлялся подобному финалу спектакля, где до этого ощущал себя главным действующим лицом.
Да, пальбы я не слышал, но легко выделил из ночной тишины лязг движения затворов. Кто-то стрелял из автоматов с глушителями.
Уже через секунду я все понял. Из кустов, растущих у дороги, выступил майор Оглоблин. Сразу после него с двух сторон выступили Коля Лаптев и Сережа Горюнов.
С той стороны, куда ехал автозак, на дороге показался свет фар, пока еще довольно далекий.
Я шагнул к начальнику штаба отряда, молча показал в ту сторону, поднял пистолет.
— Машина за нами, — коротко объяснил Оглоблин, опуская автомат глушителем в землю.
— Трупы с дороги убираем! — заявил я, схватил ближайшего ко мне вертухая за ноги и поволок в кусты.
Мои парни утащили еще двоих. Но напоминать о необходимых действиях, мне скорее всего и не требовалось. Сержант Лаптев сел за руль автозака, чтобы отогнать его куда-нибудь и спрятать. По опыту знаю, что лучше всего топить такие машины.
Но операцию разрабатывал не я. Вариант укрытия машины наверняка был подробно проработан. Об этом я мог судить хотя бы по тому факту, что сержант Лаптев начал действовать без всякого напоминания. Значит, мне не стоило соваться со своими советами.
К нам подъехал «уазик» с гражданским номером. Водитель был в штатском, мне незнакомый, но по его прическе можно было подумать, что это солдат.
Хотя в принципе сейчас люди любого круга могут носить какие угодно прически. В наши дни даже лысым быть нестыдно, хотя, как говорит мой отец, в годы его молодости это считалось уродством. Но такие вопросы меня мало волновали как раньше, так тем более и сейчас.
Машины с гражданскими номерами, которые изредка привозят что-то в наш отряд, насколько я знаю, относятся к разведцентру, расположенному в Махачкале. Тамошние солдаты носят гражданскую одежду. В первую очередь водители. Каждая машина имеет по десятку сменных номеров.