Это случилось чуть позже. Я так и не понял, для кого велась демонстрация неисправности. Для меня? Для людей, находящихся в другой машине, которая сейчас ехала позади?
Во втором случае все это выглядело довольно глупо. Ведь при торможении зажигался стоп-сигнал. Любому человеку, умеющему водить машину, сразу стало бы понятно, отчего она глохнет. Но демонстрация все же была, пусть и тупая.
Если вертухаи решили убить меня сейчас, по дороге в СИЗО, то мне же легче. Самое подходящее для этого место находится там, где дорога проходит вдоль задней стенки гаражного кооператива. Она с двух сторон окружена кустами. Судя по времени, проведенному в пути, мы как раз тут и находились. Только вот мне так и непонятно было, перед кем же выламывался водитель, изображая поломку машины.
Автозак остановился. Процесс пошел.
Вертухай, который ехал со мной, встал, потянулся, зевнул и заявил:
— Опять машина сломалась. Толкать придется. Будь готов свою силу проявить. Это тебе не людей душить в камере. Машина тяжелая. Но ты же, говорят, тренированный. — При этом голос у вертухая был каким-то неестественным.
Я сразу понял, что не ошибся в своих предположениях.
Ждать мне осталось совсем недолго. Загремел ключ в дверном замке. Вертухаи делали то, что мне и было нужно.
Как только дверь открылась, второй вертухай сразу гаркнул:
— Выходи машину толкать!
Первый в это время уже открывал решетку.
— Спасибо, — сказал я, поднимаясь.
— За что? — осведомился второй надзиратель и зычно хохотнул.
— За свободу.
Я имел возможность расстрелять их прямо здесь, на месте. Просто сбросить наручники, вытащить пистолет и положить обоих. Хлопок «ПСС» звучит тише, чем выстрел из пневматической винтовки. Даже водитель не поймет, в чем тут дело.
Но в каждом человеке живет актер, в ком-то талантливый, в ком-то бездарный. Любому всегда хочется стать героем красивого сюжета. Поэтому люди играют в жизни точно так же, как на театральной сцене. В данном случае я делал именно это.
Дверь клетки со скрипом раскрылась.
— Выходи! — сурово приказал второй вертухай.
Голос его звучал озабоченно. Он, видимо, раздумывал, стоит ли снимать с меня наручники, и решил, кажется, что сможет спокойно, без опаски сделать это после моей смерти.
— А чего надо-то? — спросил я так, словно не понял, что от меня требуется.
— Машину толкать будем.
— Наручники сними, — обратился я к первому вертухаю.
— Внизу снимут. У меня ключа нет.
Он подтолкнул меня в плечо, и я спрыгнул на дорожное полотно.
— Беги! — приказал мне второй вертухай.
Я стоял к нему спиной и услышал, как щелкнул предохранитель на его пистолете.