— У нас явно намечается проблема. Потому что три дня вдали от тебя, три дня, пока я задавался вопросом — что же с нами происходит... для меня полный предел, — у него прерывается дыхание, пока он прислоняет меня спиной к стене.
— Мы не должны так себя вести.
— Мы будем осторожны, — он отрицательно качает головой, как только я открываю рот, чтобы начать протестовать. — И выждав, мы начнем встречаться.
— Мы не были благоразумными, пока я была интерном в твоей администрации. Без обид, но не думаю, что мы способны к благоразумию, когда дело доходит до чего-то другого.
— Тогда нам стоит начать встречаться, как можно скорее. Сью уже озадачен, как все это преподнести общественности. Ты в университете подготавливала докторскую диссертацию. Мы решили немного по-другому все рассказать, чтобы объяснить твое присутствие в кабинете премьер-министра.
— Это была официальная программа стажировки.
— Это будет новость дня, ничего больше. Мы сможем ею управлять.
Теперь моя очередь отрицательно покачать головой.
— И как ты себе это представляешь? Конец моей карьеры и всего остального, ты не шутишь?
— Я не понимаю тебя.
Конечно, он не понимает. В глазах общественности он будет выглядеть (хи-хи) секс машиной, которая трахнула интерна.
А я буду выглядеть молодой шлюхой, которая не смогла удержать свои трусики на месте.
— Лаклан стоит в данный момент за дверью моей спальни?
— Он выжидает и покинет твою квартиру, как только уйдет твоя соседка.
— Как проницательно.
— Вот почему тебе следует приезжать ко мне, Спрайт, — его голос звучит приглушенно, грубо, а глаза ощупывают мое лицо.
Он ладонью дотрагивается до моей щеки, неповторимое облегчение разливается во всему моему телу от его прикосновения. Почему я так ощущаю его, так хорошо, когда понимаю, что должна чувствовать себя ужасно?
«Я не могу и не хочу быть твоей тайной». Эти слова прямо вертятся у меня на кончике языка, но я не произношу их.
Да, у меня не хватает воли.
Я взываю к нему. Я не могу представить нас по отдельности, мы будем постоянно вместе, пока нас не настигнет полный крах.
Он снова стонет, и я закрываю глаза и прижимаюсь к нему. Да, пошло оно все к черту. Утром мы будем действовать как взрослые люди.
Он трется своим носом о мой, я меняю угол наклона, дотрагиваясь до него своим кончиком носа. Губы еле скользят друг о друга. Наше дыхание влажное и горячее. Мы оба испытываем головокружительный и опасный голод. Поцелуй, который длится вечно, молчаливый, мы отрываемся друг от друга, но я желаю большего.
С ним я всегда хочу большего.
Я никогда не смогу полностью насытиться им.