Уже совсем стемнело, но он разглядел, как мальчик побелел от испуга. В душе опять что-то шевельнулось, и Дункан убрал ладонь с его дрожащего плеча.
— Когда ты в последний раз ел?
Маленький Джон разжал кулак и загнул три пальца.
— В понедельник. Мне дали миску каши в Майкл-хаузе.
Дункан вздохнул.
— Ладно. Я не брошу тебя на улице, а то, чего доброго, прибьют как бродячую собаку. Хотя, признаться, у меня самого чешутся руки вправить тебе мозги… Если не хватает ума принимать помощь, когда ее предлагают, бакалавром тебе не стать. — Да, он не спас Питера, да, может статься, он не спасет отца, но в его силах спасти от голодной смерти этого недоучку. — Я заберу тебя к себе в общежитие.
— Как своего ученика?
— Этого я не говорил. — Он искренне хотел помочь Джону, но быть его наставником… От этой идеи становилось отчего-то не по себе. — Да и с какой стати? Ты столько раз отвергал мою помощь.
Мальчишка, неисправимый в своей гордыне, обиженно надулся.
— Что дуешь губы? Мое предложение чем-то вас не устраивает, молодой человек? — спросил Дункан отрывисто. — Так иди, попросись на ночлег в Тринити-холле.
— Там мне уже отказали.
Нижняя губа Маленького Джона задрожала, и Дункан пожалел, что сорвался. Одержимый демонами прошлого, он позабыл, что мальчишка, по сути, еще ребенок. Один в целом мире. Дело грозило окончиться слезами.
— Прекращай. Мужчины не распускают сопли из-за одной неудачи.
— Но мне везде отказали! В Сент-Питере, Кингс-холле, Клер-холле, Майкл-хаузе… — Мальчик испустил безнадежный вздох. — Везде.
Дункану стало его жалко. Он вспомнил свои первые шаги в Кембридже, какого труда ему стоило добиться цели. Опустить руки ему не дало воспоминание о словах одного напыщенного епископа, заявившего, буквально, что «науки не по зубам этому жалкому, бестолковому созданию с севера». Дункан запомнил эти слова на всю жизнь и сделал все, чтобы их опровергнуть.
— По какой причине тебе отказали?
— Моя латынь недостаточно хороша.
— Я говорил тебе то же самое, парень, а ты не верил.
— Я не знаю, что делать дальше.
— Идти в общежитие, разумеется. — Колледжи могли похвастаться удобными помещениями и поддержкой богатых благотворителей, но, по мнению Дункана, только в общежитиях, многократно превосходящих их числом, царил настоящий студенческий дух.
— Туда меня тоже не примут.
— Сколько ты уже обошел? Пять? Десять? Двадцать?
Опустив глаза, Джон молчал. Одно хорошо. Мальчишка понимает, когда его ловят на лжи.
— Признавайся, Маленький Джон. В нашем ты не был, это я знаю точно.
— Пять. Может, шесть.
Дункан вздохнул.