— Ничем. Твоя родня подкинет ему пару монет за новости о тебе, уж поверь, — со знающим видом усмехнулась служанка.
Джейн так и подмывало спросить, правда ли Гэвис торгует своим телом, но она не знала, как подступиться к вопросу, чтобы не оскорбить ее.
Гэвис еще раз оглядела ее, сокрушенно качая головой.
— Что делать-то будешь, если они обо всем узнают?
— Не узнают. Этому никогда не бывать. — Взять ненадолго передышку и побыть самой собой было приятно, но жить женщиной постоянно… Ни за что на свете. — Я закончу колледж, устроюсь при короле клерком и буду путешествовать по миру.
Однако, стоило ей представить свое будущее без Дункана, как ее радужные мечты померкли. Получается, она все-таки обманывала его, когда приносила клятву?
— Интересно, как ты себе это представляешь? — спросила Гэвис, не разделяя ее оптимизма. — Пока Джон и впрямь «маленький», еще куда ни шло, но скоро твои дружки начнут удивляться, отчего это у него не растет борода, а сам он такой дохляк.
— Как-нибудь выкручусь, — промямлила она. Служить клерком, жить под видом мужчины… В мыслях ее план казался безупречным, но, проговорив его вслух, Джейн уже не была в этом уверена.
— И ты ни чуточки не хочешь вернуться домой и жить как женщина?
И оказаться столь же беспомощной перед властью мужчин, как ты? Как можно задавать такие вопросы, если ответ очевиден?
— Нет.
Но едва она это сказала, как вспомнила те неосознанные желания, которые терзали ее наедине с Дунканом, и поняла, что воплотить их в жизнь можно только будучи женщиной.
— А как же твои родные?
Она упрямо крутнула головой. Вернуться домой и с поджатым хвостом предстать перед глазами сестры и матери означало признаться в своем провале.
— Я скучаю по ним. — За эти недели она научилась говорить с комом в горле. — Но не вернусь.
Пусть жизнь мужчин оказалась не так легка, как она полагала, слабому полу жилось не в пример тяжелее — особенно если женщину не оберегали от тревог, как ее саму. Она перешла черту. И желания возвращаться в мир, где любой загулявший прохожий мог учинить над нею насилие, у нее не было.
Не решаясь поставить свечу, Джейн сидела одна в темноте общей комнаты и повторяла по памяти латинские выражения. Семестр только начался, и потому остальные студенты, не спеша погрузиться в учебу, отправились развлекаться на Стоурбриджскую ярмарку.
Ей тоже хотелось пойти, но она остановила себя, памятуя о том, что сказал Дункан. «Получать знания надо самому, Маленький Джон. Никто другой за тебя это не сделает».
На этой неделе они почти не виделись. Еще затемно он уходил в церковь Святого Михаила, где открывал прихожанам двери, затем читал двоим студентам платные лекции, а после встречался с товарищем-медиком, который давал уроки ему самому. Вторую половину дня он проводил в коридорах Барнуэлльского монастыря, пытаясь переговорить со всеми членами парламента, какие только соглашались остановиться и выслушать его.