— Красиво, да? Не чета общежитию! — произнесла Амелия Рамос с улыбкой, сидя на краешке стула и скрестив ноги. — Это мой дом, и я надеюсь, тебе понравится быть его частью.
То и дело в дверях мелькала какая-нибудь девушка с непроницаемым взглядом. Амелия подписывала бумаги и с легким акцентом объясняла правила. Каждая из нас раз в неделю убирается и готовит ужин. Застилает кровать, через день принимает душ. Стирку и другую домашнюю работу тоже делают по очереди. Амелия пояснила, что она дизайнер по интерьеру. Ей некогда, девушки должны сами себя обслуживать. Всякий раз, когда она делала паузу, я кивала, недоумевая, зачем ей вообще приемные дети. Наверное, дом для нее одной слишком велик, и ей одиноко.
За полированным обеденным столом девушки переговаривались между собой на испанском, приглушенно смеялись, поглядывая на меня, белую. Я уже была с этим знакома и понимала, что ничего не поделаешь. Амелия их представила: Кики, Лина, Сильвана. С длинной косой — Микаэла. А та, что подает ужин, жилистая и суровая, со шрамом в форме полумесяца на лбу, — Нидия Диас. Ели фаршированный чили, салат и кукурузные лепешки.
— Вкусно! — похвалила я, надеясь смягчить свирепый взгляд Нидии.
— Рецепты даю я, — пояснила Амелия. — Попадая сюда, некоторые девушки даже консервную банку открыть не умеют. — Она окинула взглядом Нидию и улыбнулась.
После ужина мы отнесли тарелки на кухню, где Нидия начала мыть посуду. Она сузила глаза и молча взяла мою тарелку.
— Подойди сюда, Астрид!
Амелия провела меня в салон, более женственный, чем гостиная, с кружевными скатертями и старомодным диваном. Усадила в кресло напротив и открыла на мраморном столике большой кожаный альбом.
— Моя родина, Аргентина. Роскошный дом!
Я рассматривала фотографии большого розового дома с мощеным двором, столы со свечами вокруг прямоугольного бассейна, званый ужин.
— Можно было пригласить двести гостей.
В полумраке виднелась массивная лестница, темные изображения святых. На одном снимке Амелия в жемчугах, вечернем платье и с лентой через плечо сидела на тронном стуле рядом с собственным портретом. По сторонам стояли хорошенький мальчик и мужчина, тоже с лентами.
— Мой сын, Сезар, и мой муж.
Интересно, что стряслось в Аргентине… Если все так здорово, зачем она перебралась в Голливуд? Где ее муж и маленький сын? Я уже собиралась спросить, но она перевернула страницу и указала крашеным ногтем на фотографию двух девушек в коричневой форме. Они стояли на коленях на газоне.
— Прислуга… — Амелия ностальгически улыбнулась. — Целыми днями сидели на своей толстой