Я убрала жемчуг в футляр и спрятала под шарфики в левом верхнем ящике комода. Большинство драгоценностей она хранила в бумажном пакете в морозильнике, думая, что там их не найдут грабители, однако жемчуг замораживать было нельзя.
В двух правых ящиках лежало шелковое белье светлых полутонов, цвета шампанского, розовой ракушки и льдистое голубое. Комбинации и ночнушки, подходящие друг к другу бюстгалтеры и трусы. Все тщательно сложено, тут и там — саше с ароматными травами. Ящиком ниже — аккуратные стопки футболок, белая и цветная: селадоновые, розовато-лиловые, серо-коричневые. Слева шорты и легкие свитера. Внизу большие платки. На шкафу — зимняя одежда в чехлах с молниями.
Склонность к порядку и ритуалам была одной из самых привлекательных для меня черт Клэр — все эти ее календари и правила. Она знала, например, когда убирать зимние вещи. Я приходила в восторг. Порядок, изящество и эксцентричность! Маленькие женские секреты, мешочки для стирки нижнего белья и сочетающееся лифчики и трусы. Она выкинула мои дырявые, еще от Старр, и купила все новое в универмаге, обсуждая с пожилой продавщицей фасоны бюстгалтеров. Я хотела атласный с кружевами, черный с изумрудным, но Клэр мягко отказала. Я притворилась, что она моя мать, и немного покапризничала.
Клэр сделала новые профессиональные фотографии крупным планом. Мы отправились забирать их в Голливуд, в ателье на бульваре Кахуэнга. На снимках она выглядела совсем другой — сосредоточенной и оживленной. В жизни же была тонкой, мечтательной, вся из острых углов, как мадемуазели Пикассо. Фотограф, старый заспанный армянин, считал, что мне тоже надо сфотографироваться.
— Ее можно на подиум! — заявил он Клэр. — И не такие ходят!
Моя рука инстинктивно потянулась к шрамам. Разве он не видит, какая я уродина?
Клэр улыбнулась, погладила меня по волосам:
— Хочешь?
— Нет, — тихо ответила я, чтобы фотограф не услышал.
— Мы подумаем, — сказала она.
По дороге к машине, в жарком мареве серого, словно голубиное крыло, дня, нам попался старый попрошайка-хиппи с седой шевелюрой и зеленой армейской сумкой на груди. Какой-то прохожий оттолкнул плечом протянутый к нему бумажный стаканчик и перешел улицу. Хиппи был недостаточно напорист. Я вспомнила, как стреляла мелочь на парковке перед винным магазином, но то было иное: я не алкаш и не наркоманка, мне всего пятнадцать. А он загубил свою жизнь.
— Эй! Помогите человеку!
Я была готова ступить на проезжую часть и сбежать от этого пугала, но Клэр внимательно его оглядела. Она не умела игнорировать людей.