Мать скрестила голые ноги в кроссовках, загорелые и сильные, как резной дуб.
— Дочь говорит, вы актриса.
Несмотря на холодную серость утра, она не надела свитер. Туман ей подходил, я чувствовала от нее запах моря, хотя до океана было ехать и ехать.
Клэр крутила слишком большое обручальное кольцо.
— Честно говоря, моя карьера — просто катастрофа! Я так испортила последние съемки, что, наверно, больше никогда не буду играть.
Почему непременно надо говорить правду? Нужно было объяснить ей, что некоторым людям лучше лгать.
Мать инстинктивно нащупывала брешь в жизни Клэр, как альпинист в тумане ищет, за что уцепиться рукой.
— Нервы? — спросила сочувственно.
Клэр наклонилась ближе, готовая вывернуть душу наизнанку:
— Это был кошмар!
И стала описывать тот ужасный день.
Над нашими головами бурлили дизентерийные облака. Мне было дурно. Клэр столько всего боялась, в океан не заходила даже по пояс, чтобы ее не унесло, так почему сейчас не замечает опасности?! Елейная улыбка матери… Осторожно, Клэр, отбойное течение! Приходилось спасать и не таких, как ты!
— Актеров часто унижают, — произнесла мать.
— Но с меня хватит! — Клэр потянула гранатовое сердечко и уперла его в подбородок под нижней губой. — Довольно таскаться на пробы, где на тебя смотрят две секунды и объявляют, что ты слишком этническая для апельсинового сока или слишком классическая для домохозяйки.
Резкий профиль матери на фоне шиншиллового неба. Идеально прямая линия носа.
— Сколько вам? Тридцать? Меньше?
— В следующем месяце тридцать пять.
Правда, только правда, и ничего, кроме правды. Из нее вышел бы адский свидетель. Она не могла противиться порыву подставить скальпелю голую грудь.
— Поэтому-то мы с Астрид так хорошо ладим. Скорпион и Рыбы друг друга понимают! — Она подмигнула мне через стол.
Наше взаимопонимание матери было совсем ни к чему. Она легонько потянула меня за волосы, улыбнулась собеседнице. Вороны каркали и хлопали темными глянцевитыми крыльями.
— А мы с Астрид никогда друг друга не понимали. Она такая скрытная, вы не находите? Я никогда не знала, о чем она думает.
— Я ни о чем и не думала, — пробурчала я.
— Она теперь более открытая, — радостно сообщила Клэр. — Мы болтаем без умолку. Я заказала ее гороскоп, он очень гармоничный. И имя тоже удачное…
С какой легкостью Клэр встала на колени перед гильотиной и вытянула шею!
— До сих пор удачи у нее было маловато, — промурлыкала мать. — Но, может, теперь все изменится.
И как Клэр не чувствует запах варящегося олеандра, горьковатый аромат яда?
— Мы ее просто обожаем!
На мгновение я увидела Клэр глазами матери. Жеманная, как на сцене, наивная, смешная. Нет, хотела сказать я, постой, не суди! Она всегда проваливает пробы! Ты совсем ее не знаешь! А Клэр все щебетала, не подозревая, что происходит.