Мы объезжали озеро, а я медленно переворачивала шар, глядя, как перебегают вверх божьи коровки. На удивление резвые, видно, пойманы только утром. Представила, как внимательные голубые глаза бездомного выискивают в росистом диком фенхеле красные точки.
«Отпусти, — сказала Клэр. — Она такая живая».
Но божьи коровки приносят удачу.
Между передними сиденьями были видны холмы и озеро Силвер, в котором отражалось безоблачное небо. Вспомнилось местечко в Швейцарии, где мы с мамой однажды остановились. Гора, которая вырастала прямо из озера, городок на склоне, камелии, пальмы и узкие высокие ставни. Когда мы обедали, пошел снег. Снежинки на розовых камелиях…
Теперь мы были на хорошем берегу озера и с тоской смотрели на большие дома в испанском и креольском стиле, на одноэтажные коттеджи с треугольой крышей и трубами. Высокие рожковые деревья насыщали утренний воздух сладким хлебным ароматом.
— Вон тот мой! — Ивон указала на дом с претензией на Тюдоров, с кирпичной дорожкой.
Ники понравился современный, весь из стекла, со светильниками в стиле пятидесятых на потолке и мобилем Колдера.
— Не хочу никакого хлама! — заявила она. — Все по минимуму — хром и черная кожа.
Возвращаясь той же дорогой, проехали мимо дома, где кто-то перед работой упражнялся на пианино. Белый дом с черепичной крышей, дуб во дворе за кованой решеткой. Такой надежный. Казалось, он может удержать красоту, как бассейн — сверкающую форель.
Рина поймала мой взгляд.
— Думаешь, у них все гладко? Трудности есть у всех! У вас — я, а у них — страховка, ипотека и геморрой. — Улыбнулась, демонстрируя щель между верхними зубами. — Мы вольные птицы! Они нам завидуют!
Остановились перед домом на вершине холма. На тротуаре были выставлены ненужные вещи. Я выпрыгнула, взяла детский бортик, высокий стул с подушками в пятнах от пищи, манеж и детское сиденье-качалку. Взгляд Ивон потемнел, щеки посерели, губы плотно сжались. Она схватила стул и излишне энергично швырнула его в машину.
Когда мы снова тронулись, она съежилась на сиденье и дрожащими руками принялась листать «Севентин». Потом закрыла журнал и уставилась на девушку на обложке, которая никогда не залетала, не попадала в приемные семьи и не страдала зубной болью. Погладила волнистую от влаги обложку. Так касаются статуи святого. Я понимала, что Ивон хочет чувствовать то же, что эта девушка, быть красивой, желанной, уверенной в себе.
— Как думаешь, мне пойдет осветлиться? — Ивон подняла журнал рядом с лицом.
Перед глазами вновь встало лицо Клэр на берегу Маккензи. Она умоляла отпустить рыбу. Самое малое, что я могу сделать! А удача все равно зависит от моих собственных усилий. Я высунулась в окно и открыла на ветру пластиковый шар.