Перед трибуналом стоял капитан Новицкий. Без кителя. В одной рубахе. Рядом с ним сторож «Виллы роз» старик Рыбалко.
В кают-компании курить не положено, но сейчас курили все. Табак-самсун лежал золотисто-рыжей копной на газете, и каждый брал столько, сколько хотелось.
— Ты самолично видел, как Новицкий убивал Караева? — спросил председательствующий матрос.
— Самолично,— уверенно и печально ответил Рыбалко.
— Правду он говорит? — обратился председатель к Новицкому.
— Правду.
— Ну что же, товарищи. Дело ясное. Какой будет приговор?
— Колосник и в воду!
— Кто за?
— Еще имею добавить,— сказал Рыбалко.— Когда уже Караева запихнули в мешок, этот Новицкий ка-ак дасть ему заступом! Ей-богу! Вот вам истинный крест! Я и сейчас слышу… как оно там хрустнуло.
Эта подробность всех потрясла.
— А зачем же вы так? — тихо и страшно спросил председатель Новицкого.— Ведь он и без того был искалеченный.
Новицкий молчал.
— И закопали они его еще живущего,— снова добавил Рыбалко, грустно качая головой.
— Видали зверюгу? — сказал матрос и, глубоко затянувшись, тяжело выдохнул дым из ноздрей.— В топку его!
У Новицкого подкосились ноги, и он попытался ухватиться за Рыбалко. Старик брезгливо отстранился. Два матроса подхватили офицера под руки и увели из кают-компании.
— Вам чего, ребята? — спросил гимназистов председатель.
Ребята стояли зеленые от страха. Здесь пугало все: и чудовищное злодеяние офицера, и не менее ужасная месть матросов.
— Испугались, мальчики? — мягко улыбаясь, спросил Петриченко, узнав Леську.— Ну, давай, Бредихин, докладывай!
— Пугаться тут нечего, коли вы свои,— строго добавил матрос.— Для вас это все делается! Для завтрашнего вашего счастья! Не пугаться, а помогать вы должны, гаврики!
— Мы и пришли помочь! — пролепетал Леська.
— Вот это дело другое! А в чем она, ваша помощь?
— Вы арестовали нашего друга, Володьку Шокарева. А он не виноват.
Все расхохотались.
— Вот это да! Вот это помощь!
— А как же? — отчаянно завопил Леська, стараясь перекрыть смех.— Неужели революция думает казнить невинных?
Смех оборвался.
— Но-но! Ты не завирай! Казнить можно и по ошибке, а вот насчет того, что революция так думает, то тебе за это уши оборвать нужно.
— Брось, Сергей Иваныч,— миролюбиво шепнул Петриченко.— Это Леська Бредихин, сын и внук рыбака. Я его еще вот таким знаю.
— А что же он! — громко ответил на шепот матрос.— «Революция думает»… Что революция думает, тебе, дураку, не додуматься!
— Ну что ж, можете и меня в море! — запальчиво воскликнул Леська.
— Молчи, Елисей! — поднял голос Петриченко.— Тут тебе не гимназия. Не с директором разговариваешь.