Он был Пишей знаменит,
Соколовского гитара
До сих пор в ушах звенит.
Леська продирался сквозь декорации, ища затемненного места, чтобы его не заметил пожарный: находиться за кулисами во время спектакля запрещалось. На сердце было душно до отчаяния: немцы не выходили из головы.
Леська пошел было к наиболее темному углу, но споткнулся и упал на что-то мягкое. В ту же секунду он почувствовал на лице чье-то теплое дыхание. Медведь! Леська вспомнил: китаец привязывал свое сокровище именно в этом углу.
Медведю было невыносимо скучно, и он искренне обрадовался Леськиному обществу. Леська сначала заорал благим матом, но его никто не слышал: на сцене шла массовая пляска. А медведь повалился на спину и стал качать Леську на своем брюхе справа налево и слева направо. Леська понимал, что барахтаться нельзя. Между тем мишка уже облизал Леськино лицо теплым, немного липким языком и принялся сосать его ухо.
Бредихин с невероятным трудом извернулся, и, вытащив карманный фонарик, придвинул его к самым глазам зверя. Вспышка на миг ослепила медведя. В страхе он отшатнулся было от Леськи, но тут же снова кинулся на Бредихина и свалил его на спину… Однако пожарный уже заметил огонек и помчался к нарушителю.
— Ты что это? В чем дело?
— Зови китайца! Живо! — полузадушенным от страха голосом захрипел Леська.
Пока пожарный бегал за китайцем, мишка снова начал искать Леськино ухо. Когда же Леська стал крутить головой, медведь зарычал и легонько прикогтил его с двух сторон. Дикая боль перехватила дыхание. Но над ними уже стоял китаец, позванивая палочкой по гонгу: это означало, что медведю сейчас дадут бутылку молока. Мишка отшвырнул Елисея всеми четырьмя лапами и потянулся к хозяину.
За кулисы бежал Бельский, за ним семенила Ольга Львовна.
— Ну как? Жив? Цел?
Семен Григорьевич обнял гимназиста и дрожащими губами обцеловал все его лицо.
— Почему же вы не кричали? — спросила Ольга Львовна.
Леська смутился. Но выручил его китаец:
— А как тут киричатя? Сапекатакаля идета.
— Черт с ним, со спектаклем,— крикнул антрепренер.— Человек мог погибнуть!
— А вы герой, Леся,— с уважением произнесла Ольга Львовна.— Другой бы на вашем месте поднял невообразимый крик.
Вызвали врача. Леську запеленали. Все поздравляли его с мужественным поступком. Но Елисей чувствовал себя так, точно украл чужую славу.
Теперь по утрам на рынок шел Семен Григорьевич. Он каждый раз покупал парного цыпленка и сам варил на примусе бульон для Леськи. Потом подносил ему в постель стакан этой янтарной жидкости и бросал в нее ломтик лимона.
Леська лежал в столовой и принимал гостей.