Он абсолютно не мог двигаться самостоятельно и только хлопал густыми черными ресницами. Ему сунули в рот зажженную сигарету, но она тут же завалилась за пазуху и потухла… Обе стороны считали, что победили именно они.
Нурали, не пострадавший в драке, на следующее утро собрал всех своих и произнес краткую речь о том, что после дембеля «русаков дедов» и отъезда командированных из Владимира «духов», «Великий Узбекистан» станет непобедим потому, что на каждого оставшегося «русака» тогда будет приходиться не два узбека, как сейчас, а пять, и «русаки» будут просто «зачморены».
Лысова сзади слегка ударили по каблуку и вывели из дремоты.
— На, добей… — Ему сунули в ладонь окурок. Пряча его от ветра в рукаве шинели, Лысов несколько раз затянулся.
— Дисциплинарные проступки будут наказываться очень строго. Все. Слева по одному в вагоны шагом марш! — неожиданно оборвал свое выступление майор и направился в купейный вагон для офицеров и охраны, прицепленный к товарняку последним, за солдатским плацкартом. За ним засеменил щуплый капитан, представленный личному составу не иначе как замполит:
— Мишань, смотри, какие рожи, разбегутся ведь, засыпят нас, запалят все!
— Дебильная ты морда, какой я тебе «Мишань!» Вот из за тебя все и «запалится»… Раскроешь нас. Вон они какие ушлые, все секут. Поймут, что мы не «вояки», — разбегутся точно. Запомни, я для тебя теперь майор Кузьма Петрович Злачевский. Понял? Если не запомнил, возьми на ночь мою офицерскую книжку и учи как букварь. И чтоб ты успокоился: пока они не просекут, кто мы, разбежаться им Куцый не даст. У него ребята что надо! Так что главное не спались, идиот! — Могилов поправил неудобную портупею, расстегнул до пупа чужую, узкую шинель и застучал подковками сапог по металлическим ступенькам. — Пойдем, капитанская морда, с бумагами надо разобраться, ни хрена не пойму, что к чему там!
В командирском купе, куда забежали «замполит» (боевик по кличке Танк) и Могилов, пил бразильский растворимый кофе мнимый подполковник только что образованной, мнимой в/ч 36754 Василий Николаевич Рыбин, он же Семен Абрамович Обертфельд. «Подполковник» всю прошедшую неделю занимался с Гореловым организацией фиктивной воинской части, ездил на консультации к Генштабисту, готовил и заказывал в типографиях бланки с номером части 36754, общался с Краснопресненским райвоенкоматом, где удалось за приличные деньги получить чистые военные билеты и образцы печатей. Потом Обертфельд готовил разнообразнейшую фиктивную документацию, в общем досконально продумывал каждую мелочь. Правда, Обертфельда, то бишь Рыбина, угнетало то обстоятельство, что из всех участников намечающейся экспедиции в армии служили только стройбатовцы. Все остальные знали об армии лишь два факта: генерал старше сержанта, а патрон от «Макарова», не подходит к «Калашникову». Поэтому Обертфельд настоял (Горелов его в этом поддержал), чтобы все участвующие в акции «Ремонт» неделю учили Устав Вооруженных сил СССР, занимались строевой подготовкой, изучением нравов и обычаев офицерской и солдатской среды.