Подёргал дверь, — та была заперта. Александр несколько раз пнул её, и снаружи завозились, зазвенел ключ, и дверь открылась. Пушкина встретил мятый и заспанный Охотников.
— Вы прямо на пороге спали?
— Уснул под утро, — вздохнул Охотников. Ночь успокоила его злость, сейчас он глядел на Пушкина почти дружески. — Назовёте имя или предпочитаете дуэль?
— Назову, — зевнул Пушкин. Бакенбарды его растрепались во сне, так что теперь одна щека была облеплена волосами, вторую же покрыло торчащее во все стороны мочало. — Только ради Бога, дайте умыться и со всеми позавтракать. За завтраком я укажу вам вора.
— Скажите сейчас.
— Охотников, ужели вы думаете, что я стал бы уклоняться от дуэли с вами, если бы не был готов назвать человека? Кстати, где Никита?
Никита гонял в комнате отогревшуюся в тепле муху.
— Стихи ваши, барин, до добра не доведут, — сказал он.
— Мне Милорадович то же самое говорил.
— Охти, не доведут. Уж и в постели своей не спите, барин, всё пишете в энтой конуре.
— Дай лучше переодеться.
Подходя к столовой, встретил Раевского. За ним неотступно следовал Якушкин.
— Что, Пушкин, поделитесь своими идеями? — поинтересовался Раевский. — Я, признаться, очень на вас надеюсь.
— Кажется, зря я вас вчера корил, — сказал Француз. — Аглая виновата не более нас с вами.
Раевский поднял брови:
— Шутите?
— Ничуть. Всё очень грустно, — ответил Пушкин. — И гнусно. Пойдёмте, после завтрака увидите сами.
* * *
За столом спорили о пожаре. Александр Львович собирался уволить слуг. Николя настаивал на необходимости изолировать и допросить каждого из жильцов поместья, причём в роли следователя видел неизменно себя. Софья Алексеевна требовала немедленно прекратить говорить за завтраком о дурных вещах, так как это может плохо сказаться на пищеварении.
Александр смотрел на Якушкина.
Иван Дмитриевич, почувствовав взгляд, удивлённо осмотрел себя, не нашёл ничего примечательного и оглянулся на Орлова с Охотниковым. Те смотрели на Пушкина и молчали.
— А правду говорят, что вы отпустили своих крестьян? — спросил Александр Львович Якушкина.
Тот поморщился:
— Было такое, но дальше замысла дело не пошло. Крестьяне не пожелали расставаться с привычным укладом.
— Разумеется, не пожелали — величественно изрекла Софья Алексеевна, глядя на Якушкина, как на дурачка. — Наш народ веками живёт со своими устоями и не вам, молодым, их менять. Вам бы только вольных мыслей набраться, прости Господи. Я, слава Богу, женщина образованная, и я вам говорю — всё это пусто, пусто!..
— Никто не спорит с вами, maman, — сказал Николя.