— Смотря для кого, — холодно сказал Раевский. — Для государства крайне вредно.
— Я спросил Пушкина, не вас.
— Je suis désolée, messieurs, je ne vous comprends pas. Вы будто хотите учредить нечто подобное.
— Нет, что вы, — Якушкин обвёл собравшихся невинным прозрачным взором. — Это всего лишь гипотеза.
— «Союз благоденствия» — не гипотеза, — Раевский сел к роялю и упёрся локтем в зеркальную крышку.
— Возьмите кресло, ну.
— Благодарю, я здесь… Так что, ваш «Союз благоденствия» не таит в себе ничего, кроме христианской идеи?
— А что, по-вашему, он может таить? — поинтересовался Охотников. — Мы пока что не исполняли кровавых культов и столпу-ксоану не молились.
— Дайте, наконец, Пушкину сказать, — Якушкин звякнул ложечкой о чашку.
— Вы спрашиваете, хочу ли я, чтобы такое общество было в России? — Александр тряхнул растрёпанной шевелюрой. — О, да! А вы разве нет?
— Скорее нет, — ответил Якушкин.
— Иван Дмитриевич, я не могу поверить. Вы видите, как страна коснеет, как не хватает нам свободных идей! И ведь это же вы мечтали освободить крестьян, n'est-ce pas?
— Я не утверждаю, что был бы против этого, я лишь хочу сказать, что в России это бесполезно.
— Что считать пользой, — Василий Львович поднялся и взял одну из длинных трубок, стоящих в углу. — Кто хочет курить?
— Я, — обрадовался Пушкин.
Николя извинился и ушёл проведать отца, оставленного развлекать старуху Давыдову.
— Пусть общество не сможет действовать, как говорит Иван Дмитриевич, но само по себе оно уже символ, ну. Лучше иметь одно захудалое местечко, где смогут собираться ясные умы, чем не будет никакого.
Для чего этот разговор? — думал Француз. — Все они состоят в обществе, и при этом показно спорят о его существовании. Значит, разговор затеян для нас с Раевским, но зачем? Вербуют нас или проверяют?
(Поверх этих мыслей скользило легко и ровно, как по льду:
Я помню твой восход, знакомое светило,
Над мирною страной, где всё для сердца мило,
Где стройны тополы в долинах вознеслись…
Пушкин написал это за день до приезда Якушкина и компании. Сегодня, умываясь, вспомнил, и теперь стихи вертелись в голове, заставляя улыбаться вдруг от чувства удавшейся строки. А кипариса, умеющего возвращать Французу рабочее настроение, поблизости не было.)
— Раевский в чём-то прав, мы сами уже похожи на заговорщиков, — усмехнулся Охотников. — Тайное общество спорящих о том, стоит ли существовать тайному обществу.
— Прекрасно, — воодушевлённо воскликнул Василий Львович. — Давайте продолжим уже более формально. Что если назначить Пушкина председателем?