— Зачем лошадь убили? — спросил Пушкин вслух.
— Ногу сломала, наверное, — откликнулся Волконский. — Добили из жалости, или просто чтобы не ржала.
А людей увели? Увезли мёртвых?
— Разойдитесь! — закричал Француз. — Отойдите дальше! Дальше! Тут должны быть следы!
— Фу ты, чёрт, — Василий Львович сокрушённо хлопнул себя по лбу. — Мы уже натоптали.
Кое-как сверив отпечатки своих сапог со следами, оставшимися в замёрзшей грязи, насчитали семь разных пар обуви, чьи подмётки не принадлежали никому из стоящих теперь в месте крушения. Один след появлялся на обочине в двух саженях от дороги, там же и обрывался, сменяясь длинной полосой, — вероятно, тащили тело. Другая такая же полоса шла от самой кареты.
Кучер упал с облучка, встал и был убит, Крепова вытащили уже мёртвого или оглушённого?
— Вот и началось, — Краснокутский топтался на месте, пряча руки в рукава шубы.
— Что?
— Потери. Первая жертва среди нас, а ведь мы ещё не начали, — он отвернулся и дальше говорил уже ни к кому не обращаясь. — Он всю жизнь спешил, как будто знал, что времени ему отведено немного, как будто чувствовал… Он породил великую идею, и как, верно, хотел увидеть её воплощение в жизнь… Где-то в полях он теперь похоронен, безымянный, никому не известный?
Что же необычного в этих следах?
Французу, обученному нюансам искусства вербовки и слежки, сейчас остро не хватало опыта полевой работы. Он умел читать следы, но здесь их было чересчур много.
— Что смотрите? Не разобрать уже ничего, ну, — Василий Львович придавил подошвой старый отпечаток. Его нога была раза в полтора больше, чем у неизвестного грабителя.
— Постойте-ка, — Пушкин чесал щёку, погружаясь в раздумья. — Постойте-ка… Нет, у вас стопа слишком большая. Михаил Фёдорович! Встаньте сюда, пожалуйста. А, нет, и у вас… Охотников!
— Чего вам?
— Оставьте, будьте так любезны, ваш отпечаток вот здесь, — Пушкин ткнул тростью в землю у разбойничьего следа.
— Снова логические изыскания… Вот, наслаждайтесь, — Охотников наступил. — Что вы хотите? Найти убийц по следам? Успокойтесь хоть сейчас, почтим память князя.
— Пройдитесь.
— Пушкин…
— Да что вам, пару шагов жалко сделать? — вмешался Орлов. — Может и удастся что узнать, Сверчок у нас незаурядно мыслит. Вспомните… Сами знаете, что.
Охотников драматически закатил глаза и прошёлся перед Пушкиным.
— Что ты задумал? — Денис выглядывал из-за плеча Волконского, склонившегося над следами.
— Пушкин, похоже, прав, — удивлённо сказал Волконский. — Здесь что-то не так, вот только что?
Ну же, думай, думай, — повторял про себя Француз. Отпечатки сапог Охотникова чёткие и глубокие. Каблук продавливает землю глубже всего — Охотников наступает на пятку. Потом слабо видна средняя часть ступни, и средней глубины след от носка, — вес переносится на другую ногу. А соседний след напротив — оттиснут посредине, а носок и пятка оставили только небольшие вмятинки. Ещё два чужих следа отличает та же странность.