— Василий Львович, — глаза Пушкина загорелись идеей. — Могу я вас попросить снять сапог и одолжить его Охотникову?
Василий Львович и Охотников дружно запротестовали, но Денис задумчиво поглядел на Пушкина и сказал:
— Давай, Василий. Только не мучай капитана, я сам примерю. У меня нога маленькая.
В сапоге Василия Львовича Денис мог бы поместиться весь.
— До чего же неудобно… — он захромал, смешно расставляя ноги. — Всё, довольно, — Денис вылез из чужого сапога и на одной ноге запрыгал к своему, брошенному посреди колеи.
— Всё сходится, — Александр сравнил отпечатки. — Видите? У троих сапоги были не по ноге. Если быть точным, на… — он сел на корточки и приложил ладонь к следу, — на два пальца больше нужного.
— И что? — Дубельт смотрел на Пушкина, как на докучливого ребёнка. — Обувка, несомненно, ворованная. Снята с чужих ног. Что ж тут удивительного.
Александр перехватил пристальный взгляд Дениса и кивнул тому:
— Скажи.
— Это резонно, — Денис притопнул несколько раз, чтобы лучше расположить ногу в сапоге. — Но я только что имел удовольствие примерить туфельку вот этого малыша, — он ткнул коротким пальцем в грудь Василия Львовича, нависающего над Денисом, как Циклоп над Одиссеем. — Следы сходны, можете подходить и смотреть.
— Короче говоря, — Пушкин с силой воткнул в вязкую землю трость, — в такой обуви…
— …Не побегаешь, — закончил Денис.
— Давайте подумаем об этом позже, — Краснокутский так и стоял, смотря далеко в поле, — разбойников вы не поймаете, князя не воскресите. Помолчим хотя бы.
Денис вздохнул.
— Простите, я знаю, он был вашим другом… Просто вспомнилось, как в двенадцатом году был один паренек в летучем отряде, так вот он догадался спутать французов, занявших какую-то деревню, название забыл.
— Вы уверены, что об этом нужно говорить сейчас?
— …Он по очереди надевал двадцать пар сапогов, снятых с убитых, и ходил в них в лес и обратно. Французы посчитали, что в лесу целая рота, собрались и поехали нас убивать… а мы в это время вошли в деревню и встретили вернувшихся французов подобающим…
— Денис, — тихо, но твёрдо сказал Василий Львович, и Денис умолк.
Все молчали.
— Его потом прозвали сороконожкой, — неуверенно сообщил Денис через минуту. — Ну, сорок ног, понимаете? Сапогов двадцать пар, значит, сорок ног… Ага?..
— П-ф-ф-ф, — выдохнул сквозь сжатые губы Орлов. — Поедемте, друзья, по домам. Нужно сообщить…
— А как звали твоего сороконожку, не помнишь? — Александр поймал Давыдова за портупею.
— Откровенно говоря, я и тогда не помнил. Капрал и капрал.
Никто не задумался о странностях с сапогами, кроме Дениса и меня. Все знают князя, и только мы с Д.Д. готовы допустить, что история и ограблением на дороге — обман. Сороконожка… Может быть. Но почему нет тела кучера?