— Из сего следует, что Зюден где-то среди них, — заключил Капитонов.
— Предупредить Француза?..
— Не успеем, господа, — Каподистрия покачал головой. — Француз не дурак, разберётся сам. Проясните-ка лучше, не окажется ли сам Рыул османским агентом?
— Это может быть, — поднял голову Рыжов. — Но тогда и Зюдену нечего делать…
— «Ужасный край чудес», — сказал Черницкий.
Все обернулись к нему.
— Что?
— «Там жаркие ручьи кипят в утесах раскаленных», — пояснил Черницкий.
Каподистрия усмехнулся.
— Вы питаете склонность к отчетам господина Француза?
— Не очень… Голова уже болит от них — думаю: что бы это значило…
— Постойте, — Капитонов вдруг хлопнул по столу и, смутясь дерзкого жеста, закашлял в кулак.
— Мы слушаем вас, камергер.
— Господин Рыжов, по-моему, сказал занятную фразу; повторите, прошу вас.
— Да? — удивился Рыжов, смешно теребя светлый чубчик. — Дайте-ка вспомнить.
— Господин Рыжов говорил, что, если Рыул — турецкий шпион, Зюдену делать уже нечего, — Каподистрия, по своему обыкновению, подпер щеку ладонью и прикрыл глаза. — Интересная, кстати, мысль, господа.
— Уж не хотите ли вы сказать…
— Почему нет? — воскликнул вдруг Рыжов. — Предположим, что штабс-капитан Рыул…
— …И есть Зюден, — закончил Каподистрия.
— Нужно, не медля, предостеречь Француза.
— Этого не нужно, — статс-секретарь открыл глаза и строго взглянул на Капитонова. — Француз там видит и думает, а мы со своими советами только собьём его с толку. А вот что мы сделаем — запросим у Ипсиланти подробное описание Рыула и выясним, таков ли человек, въехавший в Юрзуф.
— Ваше превосходительство, не успеем. Все может разрешиться прежде, чем наше письмо дойдёт до Ипсиланти.
— Да ведь тогда мы с вами, господа, бесполезны, — заметил Каподистрия. — И всё, что мы можем, — сидеть и ждать вестей из Крыма, а Француз, может быть, уже убит.
— «Благословенные струи! — проникновенно сказал Черницкий. — Надежда верная болезнью изнуренных. Мой взор встречал близ дивных берегов увядших юношей… отступников пиров…»
* * *
Аркадию снилось, что он умер, и его тело бросили где-то на берегу. Запертый в безжизненной оболочке ум понимал, что сейчас налетят чайки и начнут клевать мертвеца, но чаек пока что не было, а был прибой. Вода накатывала шумной волною, обливала Аркадия, затекала в нос и уши и отступала лишь затем, чтобы снова набежать.
Он очнулся и увидел, что сон почти вещий: Аркадий лежал на желтоватой земле, большей частью состоявшей из песка, правда, моря поблизости не было видно, зато вода, действительно, накатывала. Это страшный темнолицый волосатый человек, стоя над Аркадием, лил на него из ведра.