Стив понял вдруг, что пи́сать ему не хочется, погасил свет и вышел из туалета, не оглядываясь. Вернул ключ, поблагодарил женщину за конторкой и направился к своей машине.
Некоторое время, сидя за рулем, он просматривал распечатки и восстанавливал в памяти то, что узнал за эту неделю. Как выяснилось, эту женщину, Карен Сомерс, вовсе не утопили. Первые сообщения были ошибочными. Дальнейшее расследование показало: ее ударили ножом, а затем бросили тело в воду. В газетах подробности не приводились, и даже из полицейских рапортов – по крайней мере, из тех их частей, что попали в газеты, – невозможно было понять, что привело к убийству. Естественно, ведь оно осталось нераскрытым, следовательно, неясны были и его причины. Однако Стив знал своего отца и умел читать между строк.
Задав направление по GPS, он направился к заливу. Пятнадцать лет назад на этом месте был открытый берег, сейчас же здесь стоял небольшой торговый центр: магазин купальников, магазин для серфингистов, «Чипотль» и «Баскин Роббинс». Машину Стив оставил на парковке за домами и пошел взглянуть на море. Берег огораживала шлакобетонная стена высотой ему по грудь; он остановился у стены и вгляделся в даль. Справа, на чем-то вроде острова, виднелся «Морской мир» с огромной вышкой. Слева, на дальнем берегу, – жилые дома, явно недавней постройки, белые с красными крышами, как две капли воды напоминающие его жилой комплекс в Ирвайне. Впереди, на противоположном берегу, – дикая земля, кустистая, болотистая, заросшая высокой травой.
А внизу…
Внизу-то все и случилось.
Опершись о стену, Стив свесился вниз, вгляделся в зеленовато-коричневую, мягко колышущуюся воду.
И понял, как все это было.
Она в постели. Не спит – просто валяется, глядя в потолок, и болтает. С ним, с самой собой, бог знает с кем. Они у нее в спальне. Старый деревенский домик. Рассеянно прислушиваясь к ее болтовне, он встает, подходит к креслу, где висит его пиджак. Она все что-то говорит, он все слушает и, слушая, достает из кармана перочинный нож. Подходит к ней, наклоняется, будто чтобы поцеловать, но вместо этого поднимает руку и наносит удар в грудь. На ее лице отражается чистосердечное изумление – с тем она и умирает.
Пока ее дети крепко спят в своих кроватях, он выволакивает тело наружу, сажает в старый драндулет, припаркованный возле дома, и пристегивает ремнем к пассажирскому сиденью. Сидит она в неестественной позе, но, если не подходить слишком близко и не присматриваться, кажется, что пьяна или, самое большее, спит. Он едет через ночь к заливу – к тому месту, где вода глубока, где берег не сходит полого, а круто обрывается в море. Никто не видит, как он отпускает тормоз и сталкивает драндулет в воду…