Старушка затряслась в беззвучном безутешном плаче. Видимо, своими расспросами Нина разбередила ее давние душевные раны. Но причину ее слез Нина так и не узнала. Потому что в это время вернулась хозяйка и пригласила ее пить чай. Так что взятая Ниной в подарок отцу Александру коробка московских конфет с нарисованными на ней блестящими золотыми куполами оказалась весьма кстати. Впрочем, хотя Анна Петровна стремилась выглядеть радушной хозяйкой, Нине было не по себе. Не только потому, что хозяйку интересовало прежде всего то, как долго еще проживет больная мать. Но и оттого, что все услышанное ею сегодня об отце Василии совершенно противоречило тому, каким она его себе представляла. После этого у Нины пропало всякое желание писать о нем. Равно как и искать еще кого-нибудь, кто мог бы его помнить. И она решила вернуться в город.
Спустя полчаса она уже сидела в пыльном салоне автобуса, едущего на станцию. И даже не заметила, как проехала и старое кладбище, и развалины Никольского храма.
Ей было невдомек, что самой большой глупостью, совершенной ею в тот день, был именно этот отказ от дальнейших поисков.
* * *
Вернувшись домой, Нина, как говорится, с головой погрузилась в привычные заботы. И совершенно забыла о своей поездке. Тем более что и отец Александр с тех пор ни разу не появлялся в городе. Однако спустя пару месяцев дело отца Василия приняло, как говорится, неожиданный оборот. Потому что в нем появился новый свидетель.
Как-то в палату к Нине поступила очередная больная. Звали ее Верой Никандровной. За годы врачебной практики Нине редко приходилось видеть таких красивых старых женщин. Хотя, точнее говоря, речь шла не столько о внешней красоте, сколько о чем-то ином, пронизывавшем весь облик этой старушки, словно некий свет, льющийся откуда-то изнутри. Это сложно было выразить одним словом: благообразие, интеллигентность, благородство… Но им были проникнуты и речь, и поведение этой восьмидесятилетней женщины. Именно поэтому с первых дней, как она оказалась в больнице, ее полюбили не только соседки по палате, но и медсестры, и врачи. Прежде всего – Нина. Тем более что Вера Никандровна, в свое время работавшая завучем в одной из городских школ, была из тех людей, общение с которыми приносит радость.
Однажды, в очередной раз придя с обходом в палату, где находилась Вера Никандровна, Нина обратила внимание на книгу, которую та читала. Такие книги – с кожаными корешками, в переплетах, оклеенных бумагой с мраморными разводами, ей уже приходилось видеть прежде. Но вот держать в руках – крайне редко. Потому что это была какая-то старинная книга, из тех, что иногда можно увидеть на полках букинистических магазинов.