Иосиф поднялся, подошел к двери и перешагнул порог. Он не слышал, как позади заплакала над его телом Мария, не почувствовал, как кто-то из сыновей закрыл ему глаза. Перед ним расстилалась дорога, широкая и бескрайняя, и он шагал по ней, не зная, что увидит в конце пути. Сколько Иосиф шел по этой дороге в бессолнечной стране мертвых… часы, дни, годы? Этого он не знал. По пути он встретил и своего покойного отца Иакова, и его брата Илию, и своего дедушку Матфата, и прадедушку Елиезера, и тех своих далеких предков, которых знал только по именам, и даже тех, чьих имен он вовсе не знал. Видел он и первосвященника Захарию с Елизаветой, и праведного Симеона, и пророчицу Анну, дочь Фануила. А вот и царь Давид, и Сим, и Ной, и даже сами праотцы Адам и Ева… И всем им Иосиф говорил:
– Радуйтесь и веселитесь! Спаситель пришел! Я видел Господа, Спасителя нашего![125]
Слыша его, мертвые радовались, словно в стране и сени смертной вдруг воссиял свет надежды. А Иосиф шел дальше, зная – эта надежда не для него.
Но вдруг впереди блеснул ослепительный свет, ярче солнечного света. И перед изумленным Иосифом предстал Сам Господь, Царь Славы, в блистающих ризах… и Иосиф узнал в Нем Иисуса. Он простер к Иосифу руки, словно призывая его в Свое Царство.
И тот радостно шагнул Ему навстречу.
Сказка о таракане-подвижнике
Таракан сорок лет гулял за печью —
Вот и выгулял он на белый свет.
Северная песенка «Небылица в лицах»
В некотором царстве, в некотором государстве, в некоей святой обители, коей мы в глаза не видели (а токмо о ней от людей слыхали), жил-был мних[126], имел много книг, только не читал он их и не знал, что в них, а ел на них да спал на них. И была у того мниха Книга, и держал он ее, как благочестивому иноку устав велит, в святом углу, рядом с иконами[127]. Вот только редко он сию Книгу в руки брал, даже не то чтобы ее почитать, а просто чтобы пыль с нее стереть. Лежала себе Книга в святом углу, лежала пылилась… однако не зря говорится: свято место не бывает пусто… вот и поселился под корешком Книги рыжий и усатый таракан, из тех, которых у нас прусаками называют, в Пруссии же, как говорят, величают русскими тараканами[128]. А так ли это на самом деле – не знаю, народ так бает. Побываете в тех краях – потом расскажете, вправду ли в Пруссии наши тараканы-прусаки русаками зовутся, али не стоит мне впредь людям на слово верить.
Вот жил себе таракан под корешком Книги, жил-поживал, вкушал переплетный клей да на досуге предавался раздумьям:
– Отчего бы это мне, таракану, такая судьба выпала? Собратья мои жирны и усаты, а прозябают на грязной кухне или в запечье. Зато я живу в иноческой келье… да что там… в самой Книге. С чего бы мне сие?