– Конечно, батюшка. Вы заедете за мной? Я сейчас выйду. И буду ждать вас на крыльце. Благословите. До встречи.
Не прошло и четверти часа, как они уже были на месте. То есть в гостях у внучки отца Феодора, Марии Степановны Р.
* * *
При виде этой низкорослой худощавой старушки Нине вспомнились две другие женщины. А именно – Агния Сергеевна и ее племянница. Одной из них она приходилась сверстницей. Другой, судя по висевшим в ее квартире иконам, – сестрой во Христе. Однако при этом в ней не было заметно ни капли тех злобы и эгоизма, что сквозили в каждом слове, в каждом движении набожной Татьяны Игоревны и ее тетки-коммунистки. Она встретила гостей так приветливо, словно к ней явились ее давние и долгожданные друзья. И не забыв, впрочем, взять благословение у священника, захлопотала, вынимая из холодильника, из стенного шкафчика на кухне, из серванта – посуду, конфеты, варенье, хлеб, закуски и даже непочатую бутылочку бальзама. А под конец еще и ловко вскрыла консервным ножом заветную баночку с красной икрой. Отец Александр попытался было остановить старушку, но Мария Степановна, подобно евангельской Марфе, продолжала «заботиться и суетиться о многом»[5], остановившись лишь после того, как кухонный стол оказался полностью заставленным всевозможными угощениями. При этом от наблюдательного взгляда Нины не укрылось, что хозяйка прожила нелегкую жизнь. Об этом свидетельствовали ее руки, на одной из которых у среднего пальца не хватало фаланги, а суставы были деформированы, как у человека, знакомого с тяжелым трудом. Как не укрылось от нее и то, что Мария Степановна, подобно многим своим сверстникам-пенсионерам, живет более чем скромно. Единственными украшениями ее квартиры были вставленная в рамку репродукция картины В.А. Тропинина, изображающая девушку-пряху со скромной и ласковой улыбкой на румяном юном личике да фотографии на полках серванта. С них, улыбаясь, глядели на отца Александра и Нину многочисленные потомки Марии Степановны. В том числе – серьезный карапуз с соской во рту, похоже, приходившийся ей уже правнуком… Еще там была старая черно-белая фотография молодого парня в кепке, по виду рабочего. Судя по всему, покойный муж Марии Степановны помнился ей именно таким… На верхней полке серванта стояли и книги. В основном – русская классика. Хотя на журнальном столике, рядом с яркой плюшевой собакой, лежал потрепанный библиотечный «Остров сокровищ», явно забытый кем-то из внуков, гостивших у Марии Степановны.
Разумеется, за чаем завязалась задушевная беседа, во время которой старушка рассказала о своем дедушке-протоиерее все, что она смогла вспомнить. Потому что, когда его арестовали, ей было всего шесть лет.