— Киньте каждый по сухой веточке на очаг, и будем считать, что жертва во имя великого пламени принесена. Вон их сколько валяется. Но сначала познакомимся. Я Сак-Нуксиб. Я дух, как и все, кто здесь. Кроме вас, разумеется. Так уж повелось, что каждому из нас отведена роль. Вон Киинам-Цаак — самый что ни на есть костоправ. Нунла — шавка на цепи. Вы удивлены, что я так говорю? Не отпирайтесь, я же вижу. У меня много того, чему я покровительствую. Чем, например, не нравится вам мой сад? Он прекрасен. Этот мое творение. Впрочем, что я все о себе, да о себе. Присаживайтесь. Ешьте, пейте, говорите, а я послушаю. Потом отвечу на вопросы.
Возникла небольшая пауза — никто не хотел говорить.
— Давайте с вас начнем, — он обратился к парню из команды «Капитана Стужина».
Если раньше колдовство происходило так, что никогда не удавалось уловить момент его свершения, то сейчас можно было насладиться красивым зрелищем. Пол в нескольких местах выгнулся дугой. Новорожденные кочки вместе с формой плавно меняли структуру и цвет. Неизвестный материал тек вверх, пока не стал деревом, воплощенным в небольшие скамьи, такие же, как та, на которой сидел Сак-Нуксиб. Скамеек было ровно по счету гостей. Только Уаа осталась обделенной. Это ее немного возмутило:
— А мне ты не хочешь опору сотворить?
— За какой надобностью? — старик картинно поднял одну бровь. — Тебе отдых противопоказан, итак сколько бездельничала.
— Я бездельничала?
— Ты только полутрупом притворялась, страдающим к тому же скудоумием. Разве это работа? Ты даже ногами не всегда ходила. На руках таскали тебя. Головы ты им только дурила. Только и умеете, что развлекаться, на пару с клю-переростком. Ему лишь бы подраться, а тебе хвостом крутить. Еще ни под кого не легла?
— Да что ты себе позволяешь! — взорвалась Уаа, сделав шаг вперед и сжав кулаки.
— Что могу, то и позволяю, — спокойно ответил ей Сак-Нуксиб, а потом, ткнув в ее сторону пальцем, добавил: — Ты вон даже одеться не соизволила. Это, между прочим, у всех народов дурной тон и признак легкомыслия.
Богиня, сверкнув глазами, сделала гордый вид и выпрямилась. Секунду спустя по ней заструилось воздушное белое платье с полами до самой земли. Декольте, впрочем, осталось весьма аппетитным, на мужской взгляд. На шее и руках засверкали изящные украшения, выполненные, с виду, из золота и драгоценных камней. Длинные волосы переплелись тонкой золотой сетью.
— Вот умеешь, когда хочешь, — вставил старик очередное слово и обратился к людям: — Присаживайтесь, не стойте. Могу предложить вот это прелестное вино. Триста миллионов лет выдержки. Из моих старых запасов. К нему прекрасно подходят вот эти желтые ягоды. Я все-таки хочу начать знакомство.