– Теперь в этом нет необходимости. – Он вновь протягивал какой‑то флакон, только куда большего размера, чем предыдущий. – Вечером после мытья вотрешь в корни волос, а то смотреть противно. Смоешь через десять минут после нанесения.
Люба привычно вскинула голову, но протест замер на губах – слишком сильно отличался взгляд от хлестких слов. Он был полон предвкушения. Голодного, жадного.
«Только этого мне не хватало! Ну на фиг, пусть своих маркизок зажимает, или кого он там предпочитает?»
Холод, пробежавший от затылка к лону, заставил вжаться в недра мягкого кресла.
– Пошли, – он властно махнул и, не дожидаясь, пока она встанет, направился к выходу, – быстрее!
На пороге обернулся, нахмурился, глядя, как игнорируется его приказ, и вытянул руку. Коротко взвизгнув, Люба замахала всеми конечностями, пытаясь совладать с потерявшим вес телом. Добилась она только того, что перевернулась лицом к полу и в такой неудачной позе полетела. Неудобно вывернув шею, пыталась разглядеть, куда ее несет, но нарушила равновесие и больно стукнулась о косяк. Руки автоматически прикрыли голову, защищая от новых ударов и частично закрывая обзор. На глаза навернулись слезы, еще больше ухудшая видимость. Единственное, что она успела разглядеть, – это синеватые разводы вен под бледной кожей тонкой руки, узловатые пальцы и массивное серебряное кольцо. Рельефные загогулины обрамляли черный бриллиант, как прихотливо переплетенные змеи или что‑то в этом роде – в символике, тем более местной, она разбиралась так же хорошо, как в языках программирования. То есть никак.
«Голое» платье, как про себя окрестила Люба откровенный бежевый наряд, оправдало свое название и покинуло беспомощное тело.
– Нет! – кое‑как извернувшись, она попыталась оттолкнуться от маньяка. – Я против! Это не по договору!
– Молчать! – рявкнул маг, подцепил невидимой петлей строптивицу и направил ее в экспериментальную зону лаборатории. – Все как раз таки по договору, – нарочито ехидно ухмыльнулся он. – Ты забыла один существенный момент, – и вернул в перевернутое состояние.
Разложив Любовь животом на холодном мраморном столе, он сосредоточенно примеривался скальпелем к округлой ягодице. Несмотря на недавнее удовлетворение, обнаженное тело продолжало волновать, мешая концентрации.
– Хватит дрожать! – выместил на Любе злость за собственное состояние маг.
– Вообще‑то здесь зверски холодно, – стуча зубами, выпалила красавица.
– Это оптимальная температура для операции, – стиснув челюсти, он отделил наконец требуемый клочок кожи и, наклеив пластырь с антисептической мазью, бесцеремонно перевернул ее на спину.