– Слушаю и повинуюсь, – заунывным тоном восточного джинна ответила Люба. Сегодня у нее было на редкость хорошее настроение, что весьма странно, ведь она не особо рвалась на местные танцульки.
– В зал войдешь не раньше чем через двадцать минут, – не моргнув глазом, продолжала поучать Ждара, – чтобы не перетянуть с принцессы внимание. – Она упорно называла себя в третьем лице.
– Смотри, не скажи так о себе на людях.
– Я похожа на идиотку? – резко отбрила магиня.
На этой оптимистичной ноте дворцовый лакей открыл дверцу – они прибыли на бал. Поспешно натянув капюшон, чтобы не светить красными губами, Люба выбралась из кареты, старательно подчеркивая доминирующий статус Ждары. Отделившись от магов, она в точности выполнила указания по заметанию следов и вошла наконец в переполненный зал.
Стоит ли говорить, что ее появление вызвало немалые волнения? Конечно, стоит! Ведь большинство дам с помощью своих нарядов попыталось передать сходство с цветами, животными и птицами. Одних только кошек Люба насчитала около десяти штук, заек было чуть поменьше, а лис – всего пара. Зато розы, фиалки и прочая флора цвели в изобилии. Около одного кошмарного, на взгляд жителя Земли, костюма Люба зависла. Дама не погнушалась ощипать несчастного павлина и натыкать его роскошные перья в юбку. Выглядело ли это красиво? Наверное. Если абстрагироваться от того, что птичку жалко. Зверская женщина даже хохолок у горемычной жертвы отрезала и прикрепила к прическе. Естественно, о том, чтобы присесть в таком наряде, речи не шло.
«Хоть бы у нее каблук сломался!» – мстительно подумала таинственная незнакомка в лице Любы и демонстративно отвернулась.
Солидные мужчины, кстати, особой фантазией не блистали, ограничившись стандартными фраками и тематическими масками. Молодежь, правда, оказалась более раскрепощенной и вовсю щеголяла в образах животных. В какой-то момент Люба чуть не поперхнулась от неожиданности, узрев подобие Бэтмена. Естественно, костюм был без излишнего облегания, но в целом оказалось весьма похоже на киношный образ. Бэтмен, заметив интерес экстравагантной дамы, поспешил пригласить ее на танец.
– Удовлетворите мое любопытство, о прекрасная незнакомка, – приступил к окучиванию монохромной клумбы кавалер. – Что означает ваш наряд?
И Остапа понесло! Поскольку все, с кем Люба танцевала, задавали один и тот же вопрос, а отвечать одинаково надоело уже на третий раз, она изгалялась как могла, повергая в потрясение молодых, и не очень, кавалеров. Причем чем старше собеседник, тем забавнее была реакция. Самое невинное объяснение звучало, как «извечное противостояние дня и ночи», тем, кто повзрослее, скармливалась версия о «борьбе и взаимодействии света и тьмы», самым высокомерным она с непроницаемым лицом вещала про «экзистенциальный дуализм». Теперь добрая половина зала судачила о на редкость глубокомысленной прелестнице, что воспринималось прочим зверинцем как вызов.