На телеэкранах, подвешенных под потолком, Касси Райт разрывает свое научно-фантастическое монашеское одеяние на длинные полосы и плетет из них веревку, вплетая в нее пастельно-розовые и желтые бюстгальтеры и трусики «танга» – чтобы сбежать через окно.
Я спрашиваю у ассистентки, можно я сниму перхоть с ее волос?
Она пожимает плечами и говорит:
– Только там, где видно…
Там, в Оклахоме, междугородний автобус уже подъезжает к нам с папой, к тому месту, где мы стоим – в самом центре нашего плоского штата, – и отец говорит:
– Это было всего один раз, сынок.
Он говорит:
– И не надо, чтобы чья-то чужая ошибка навсегда испортила тебе жизнь.
Автобус тормозит. Дверь открывается. Одна, две, три ступеньки. Мои ноги заходят в автобус. Рука протягивает водителю билет. Мои губы произносят:
– Лос-Анджелес.
Мой отец, там, внизу, кричит:
– Пиши, ты обещал.
Он кричит:
– Ты ни в чем не виноват, и не надо себя наказывать.
Мои уши все это слышат.
Девочка-ассистентка наблюдает за Бранчем Бакарди, следит за ним взглядом. Она отводит глаза лишь тогда, когда он оборачивается в ее сторону.
Она говорит:
– Да, родители, они такие. Поимеют тебя на раз…
Там, в Оклахоме, уже в автобусе, мои ноги ведут меня по проходу, в самый конец салона. Моя задница усаживает меня на сиденье.
С тех пор у моей бедной задницы было немало свершений.
Моя задница – кинозвезда.
Только знаете что? Я ни разу не написал домой.
В 1944 году, снимаясь в фильме «Кисмет», Марлен Дитрих делала себе искусственный загар на ногах с помощью медной краски. Краски медного цвета на основе свинца. Свинец впитывался через кожу. В итоге у Дитрих случилось сильнейшее отравление. Мисс Райт рассказывает мне все это, пока я помешиваю растопленный на водяной бане воск.
Мисс Райт снимает футболку, джинсы и трусики. Голая, она наклоняется и расстилает на кухонном столе большое банное полотенце. В ее двухкомнатной квартире голые стены испещрены дырками от гвоздей. Мебели практически нет. Есть только грязный, когда-то белый раскладной диван. Два кухонных стула из гнутых хромированных железок и такой же хромированный стол. Мисс Райт раскладывает на столе второе и третье полотенца. Потом – четвертое. Делает толстую подстилку из полотенец.
В кухонных шкафах – пустота. В холодильнике, может быть, и найдется какая-то еда, завернутая в фольгу. Блюда навынос из греческого ресторанчика на первом этаже. В ванной, на бачке унитаза – последний рулон туалетной бумаги.
Присаживаясь голой задницей на краешек кухонного стола, мисс Райт рассказывает о том, что актриса Люсиль Болл категорически не признавала пластических операций. Никаких хирургических подтяжек лица для Люси. Вместо этого она отрастила волосы на висках. Густые длинные пряди, закрывавшие уши. И перед тем как появиться на публике, на телевидении или в кино, Люси накручивала эти длинные пряди на деревянные зубочистки. Потом надевала парик на макушку и подтягивала зубочистки назад и вверх, так что они, в свою очередь, туго натягивали дряблую кожу у нее на щеках. Потом Люси втыкала зубочистки в парик, а поверх всего этого надевала еще один парик – пышный рыжий парик с начесом. После определенного возраста, каждый раз, когда Люсиль Болл снималась на телевидении, смеялась, шутила и веселила публику, улыбалась и выглядела потрясающе для своих лет, эта женщина терпела невероятную боль.