Софи жалостливо шмыгнула носом, глаза у нее вмиг сделались влажными, и старик, увидев это, с улыбкой покачал головой:
- Полно, милая барышня. Жизнь-то продолжается. Даже моя, а вам так и вовсе горевать не положено. Простите, что растрогал, поговорить вдруг захотелось. Находит порой, годы, видать.
Он поклонился, прощаясь, и медленно, опираясь на трость, поковылял через холл к гардеробной. Подождав немного, Тьен нагнал его, оставив Софи в стороне.
- Скажите, - заговорил он тихо, чтобы девочка случайно не услышала. – Тот ребенок, о котором вы рассказывали… Музейщик говорил, что в записях не осталось его имени. Быть может, вы помните?
- Конечно, помню. Этьен. Этьен Лэйд. Но сам он, как начал говорить, звал себя «Тьен», и все в доме привыкли называть его так.
Если в глубине души еще и оставалась надежда на то, что он все-таки сошел с ума, последние слова старика развеяли ее в прах.
Глава 13
Из музея Софи выходила, переполненная странными чувствами. История археолога и его семьи трогала до глубины души, а при взгляде на ребенка на портрете вспоминался Люк, и сердце начинало встревоженно биться в груди, так что его стук перекрывал порой рассказы экскурсовода. А еще тот мальчик очень походил на Тьена, и вор, как бы ни старался казаться сухарем, все же расчувствовался от увиденного и услышанного.
- Пройдемся? – предложил он, когда девочка уже думала, что они снова возьмут извозчика.
Она спешила домой, поскорее увидеть брата и убедиться, что с ним все в порядке, но отказать не смогла. Молча взяла парня под руку и так же молча пошла за ним по широкой незнакомой улице, время от времени оглядываясь по сторонам на красивые высокие здания, проезжающие неспешно экипажи и изредка – шумные автомобили, но больше – смотрела прямо перед собой, просто, чтобы не задеть никого из прохожих. День пока был далек от своего завершения, солнце, пусть и не так высоко, еще светило, и даже, если поднять к небу лицо, как будто грело, бросая робкий вызов пощипывавшему щеки морозу… Белье на веревке, должно быть, задубело – снова Люк будет хохотать, когда она внесет в комнату и шутки ради поставит на пол его штанишки, словно в них влез невидимка. Его смех тоже похож на звон хрустального колокольчика… Но с ним никогда не случится ничего плохого, потому что она всегда будет рядом.
- Хочешь, на будущей неделе сходим на фильм? – спросил Тьен, не глядя на нее, а думая, видимо, о старом тапере.
- Только с Люком.
Братишке понравится, он такого никогда не видел. А она видела, не в кинотеатре – в клубе железнодорожников. Отец тогда еще жил с ними. В большом зале повесили на стену белый экран и поставили проектор. Крутили не комедию, а пуск состава по новому мосту, и Софи до конца показа боялась, что издали похожая на лесенку из спичек конструкция вот-вот обвалится под поездом. Ей было семь, и она еще не знала, что фильм – это то, что уже давно случилось, и если бы мост обвалился, вряд ли бы это стали показывать.