С деньгами от отца и с тем, что она скопила за лето, заработала и еще заработает в лавке, Софи рассчитывала без проблем пережить холода. Разжилась одеждой на зиму, себе и брату. Купила дров и угля. Чтобы не тратить их впустую, закрыла до весны и завесила одеялами двери в пустующие комнаты и топила только в спальне Люка, где спала теперь на полу на снятом со своей кровати матрасе, а кухня прогревалась сама собой. Набрала с запасом круп и лука и засолила в маленьком бочонке капусты, как делала когда-то мама. Кадушку поставила в своей остывшей, но не промерзшей комнате, куда заходила за вещами, да еще проведывать рассаженные в маленькие горшочки фиалки, примулы и луковицы гиацинтов: к новогодним праздникам цветы будут в большой цене.
Каждое утро девочка вставала затемно, готовила завтрак, будила братишку, кормила и вела его - а когда выпал снег, везла на салазках - в лавку, чтобы успеть к открытию. Домой возвращались уже в сумерках, ужинали и, если Софи не слишком уставала за день, а погода позволяла, шли по набережной к площади Адмиралов, где залили большой каток и несколько горок. Катались на ледяных каруселях, играли с другими детьми и даже позволяли себе изредка купить с лотка горячих пирожков. А вернувшись домой, согревались чаем, читали сказки из книги с картинками и укладывались спать.
В общем, если не думать о том, о чем думать не хочется, можно сказать, что жили они неплохо.
- Может, он мертвяк? – страшно расширив глаза, предположил Шут.
Валет поежился. Нет, не потому, что испугался, - от окна тянуло холодом. Нужно было сварить клейстера и заклеить старыми газетами щели в рамах, но ему нравилось выбираться на крышу и смотреть свысока на заснеженный город и покрывшуюся тонким льдом реку.
- Ну, это, сам подумай, - развивал мысль белобрысый. – Ты у него портсигар спер, а после прибил его кто-нибудь в подворотне. Вот и ходит, свое вернуть хочет. Мертвяки, они такие.
- Тебе-то откуда знать? – усмехнулся Тьен.
Рассказал на свою голову приятелю о странном господине, с лета являющемся ему два раза в неделю, как по расписанию. Так тот уже десяток версий подал, одна другой бредовее.
- Говорят так, - как будто обиделся Ланс.
- Скажи еще, что он колдун или альв какой, или дверг.
Теперь Шут по-настоящему надулся: альв или дверг – видать, Валет в книжках своих дури набрался, а он и слов таких не слыхал. И колдуна только одного знал – старого Амброза, что держал балаганчик при ярмарочном поле и торговал предсказаниями и любовными зельями на спирту. Зелья работали. Главное, девку как следует напоить – верняк, не откажет. А с предсказаниями дед лет пять назад напортачил: нагадал Крису Косому удачное дело, а того со всей компанией жандармы взяли на выходе из ювелирного. Так брат Косого из Амброза хромого сделал, а когда Крис из тюремного вагона деру дал, да в слободу вернулся, и его вразумил по-братски: говорят, чуть почки не отбил вместе с верой во всю эту магию-шмагию.