- Тьен, погоди! - белобрысый нагнал приятеля уже у реки. - Ну, как сегодня?
- Нормально.
Улов Валет скинул сидевшему на перекрестке Речной и Почтовой нищему. Таскать все с собой было небезопасно: жандармы в слободе прикормленные, но случалось, стопорили кого-нибудь из колоды - надо же было показать, что не зря форму носят. В кармане осталось лишь несколько монет, купить чего-нибудь перекусить, да портсигар.
- Ух ты! - восхитился Шут, вне колоды становившийся просто Лансом. - Дай позырить.
- Руки! - прикрикнул Тьен. - Сам не насмотрелся.
Рассмотрел в мелочах с одного только взгляда, когда высокий, небедно одетый господин, которого непонятно каким ветром занесло на окраину города, вынул портсигар из кармана, но еще не насмотрелся. А вещица была занятная: серебро, затейливая чеканка, накладки из слоновьей кости в виде пышной розы.
Вор вытащил тонкую папироску, обнюхал, медленно протянув под носом, - куда там дешевому развесному табаку! - и достал из кармана спички.
- Себе оставлю, - решил он, выпуская в воздух струйку легкого дыма.
- Это ж месяц жизни! - попытался урезонить его Ланс, навскидку оценив товар.
- И так не бедствуем.
- Ты-то - да...
Валет подозрительно сощурился - глаза, словно два изумруда, блеснули под густыми черными ресницами.
- Опять проигрался? - спросил он сурово.
- Ну-у...
- И Манон? В самом деле выгнала? - Только сейчас заметил, что приятель прижимает к груди тощий узелок.
- Ну-у...
- Дурак, - со вздохом прокомментировал эти новости Валет. - И куда пойдешь?
- Ну-у...
- И не мечтай!
- Хоть пару деньков! - взмолился Шут. - Она отходчивая, ты же знаешь. Завтра-послезавтра сама назад позовет.
Тьен знал. По его мнению, с подружкой приятелю повезло, и не только в том смысле, что девица при собственном жилье и при заработке, а вообще. Хозяйка, каких поискать, добрая, не болтливая. Умная… если не считать, что с дурнем этим связалась. Так он ей раньше не такие, как сегодня, серенады пел. Лет с пятнадцати за ней бегал, цветочки носил, камушки в окно кидал… Точно, сама позовет. Хоть Шут за свои гульки и не заслуживает.
- Ладно, - сжалился вор. - Идем.
В Торговую слободу Валет, который тогда еще не был валетом, попал лет десять назад. Его привела какая-то старуха - то ли бабка, то ли тетка, то ли совсем чужая женщина, где-то подобравшая хорошенького темноволосого мальчика с нереально-зелеными, добрыми и ясными глазенками. Привела, усадила на Людном перекрестке... И на том перекрестке он просидел без малого три года. Днем менял без счета монетки на пирожки или сладости с лотков, вечером приходила горбатая Нэн, сгребала в карманы собранную им милостыню и тащила в ночлежку у реки, чтобы поутру опять привести на знакомое место. Прохожие охотно подавали скромному миловидному ребенку, но когда с румяных щечек спала детская припухлость, а в зеленых глазах появились лукавые искорки, стали обходить стороной, опасливо придерживая мошну. Зато подросшим мальчишкой заинтересовались другие - не слободские, тут таких не жаловали - те, что искали по городу смазливых детишек и сдавали в угоду похотливым толстосумам. В тот вечер, когда Тьен повстречался с ними в пустой подворотне, он и лишился недавно сменившегося переднего зуба. И познакомился с Шутом, который тогда уже был шутом.