– Ну? Получилось?
– Увы, – вздохнул Дианар.
Наверное, в этот момент я поняла, что ходить мне отныне с пожаром на голове.
– Я не могу вернуть изменившуюся структуру волос, – признался магистр. - Могу немного приглушить цвет, но не отмотать покраску назад, это не совсем магия...
– И что мне теперь делать? - от обиды хотелось, как маленькой девочке, пореветь и съесть мороженку.
Я любила светлые волосы, в моем окружении натуральный блонд слыл редкостью. Мягкие, золотистые – пожалуй, только волосы в себе я любила безоговорочно, часто заплетала всевозможные прически и тоннами скупала аксессуары. У меня был целый ящик шпилек и заколок. И что теперь? Всегда бесили вульгарные неестественные оттенки. Но даже с этим пожаром на голове я могла бы существовать, если бы не знание, что малиновая Холли таки меня достала.
Да мне даже принц их не нужен был!
Мне бы замолчать, да грустить у окна остаток дня, но от чувства острой несправедливости хотелось действий и разборок.
– Дианар, почему в башню могут войти посторонние? Не сочтите за наглость, но... это ведь фактически конкурс красоты, соревнование между девушками.
– Посторонние могут войти в башню без позволения лишь когда участницы в ней нет.
– Но ведь так можно не только шампунь подменить. Добавить яд в еду, положить какую-нибудь... не знаю, плотоядную гадюку! Вы об этом не думали?
– Мы... не были готовы к тому, что девушки будут друг другу вредить, - стушевался вдруг магистр. - Запрет на вход сделан, чтобы никто не видел процесса подготовки к испытаниям – в том числе горничные. Но, пожалуй, вы, Марина, правы. И стоит усилить меры защиты.
– А что с Холли?
– Холли?
Он или действительно не понял, или почему-то притворялся.
– Это по ее приказу горничная налила в шампунь краситель. И что, это сойдет ей с рук?
Дианар как-то странно улыбнулся. Мне почудилась в этой улыбке снисходительность. Отлично, он что, подозревает – я сама подлила себе краски? Нифига подобного, Эська все видел!
Хотя, пожалуй, билементаля на допрос в качестве свидетеля не вызвать.
– Мы допросим Гвендолину и ее подругу, но я прошу вас, леди Лаврова, не делать преждевременных выводов.
– И что, она будет спокойно ходить, пока я тут сижу с вот этим?!
– Вас никто не заставляет сидеть здесь, - холодно ответил Дианар, давая понять, что лимит вольностей для меня исчерпан.
Он ушел, оставив меня буквально кипеть от злости и бессилия. Я бы, может, поревела, но к обиде примешивалась злость. Оттенок малиновая Холли выбрала не случайно.
Эська вылез из шкафа, грустный и суетливый.
– И что будешь делать?