Зарывшись лицом во влажные, пахнущие землей и гнилыми листьями волосы, Фьялбъёрн дышал этим запахом, как лучшим на свете благовонием, ловя едва уловимые нотки аромата самой Йанты. Жива! Обошлось…
Перед глазами стояла оскаленная пасть с гнилыми, но игольчато-острыми зубами, мутные бельма, грязно-синяя кожа… А он сам? Кого Йанта видит в нем, когда целует, обнимает и ластится, подставляясь под его руки и губы. Неужели совсем не думает, с кем делит ложе? Поит его своей жизненной силой, согревая давно остывшее сердце, заставляя кровь бежать по жилам, а грудь — подниматься в дыхании. И не видит в нем такого же драуга? Нежить, существующую только по воле Владыки моря…
— Бъёрн… — прошептала прижатая к нему Йанта, не сопротивляясь, замерев, но Фьялбъёрн сразу очнулся.
Разжал пальцы, с усталым раскаянием подумав, что синяков у ворожеи сейчас добавилось. Погладил холодную влажную спину от основания шеи до ямочек на пояснице. Так, и вправду надо в тепло…
— Иди, окунись, я сейчас, — уронил, пряча взгляд от тревожно заглядывающей в лицо девушки.
Та, умница, только кивнула, и, шлепая босыми ногами по деревянным плахам пола, скрылась за дверью.
Фьялбъёрн с ожесточенной торопливостью стянул одежду, швырнув ее на скамью, еще раз оглядел стены. Снял пару мочалок: одну крупной шершавой вязки, другую — почти гладкую. Добавил к ним два веника, дубовый и связанный из каких-то трав. Принюхавшись, взял и третий, заморский, из узких острых листочков, похожих на ивовые, но пахнущих резкой свежестью. И шагнул в горячий туман, с порога натолкнувшись на шальной, пьяный взгляд Йанты, бесстыдно растянувшейся в исходящей паром воде.
* * *
С ярлом творилось что-то неладное. Понятно, что ожидание у могильника далось Фьялбъёрну нелегко, Йанта и сама бы на его месте с ума сходила, но ведь все уже закончилось. Хорошо, не все: с Ньедрунг стоило поговорить вдумчиво, но это подождет завтрашнего дня. В конце концов, вдруг мерикиви всего лишь искренне хотела добра своим хозяевам?
Йанта про себя усмехнулась подобному предположению. Нет, хотела, разумеется, но при этом была до одури рада подставить чужачку под зубы и когти нечисти. Ничего, янтарная моя, вышло даже хорошо, правильно вышло. Морской народ теперь во мне души не чает, вот только ярл…
Мысли вернулись к Бъёрну, что-то задержавшемуся в предбаннике. Неужели злится, что она посвоевольничала с охотой на нечисть? Так ведь сам согласился, да и не было у них другого выхода. Нельзя было отказываться, никак нельзя. Или дело в драуге? В двух драугах…Нет, глупости!