— Так как он мог оформить без моего ведома на меня фирму?
— Ты ему доверенность на ведение своих дел давала?
— Какую-то доверенность, да подписывала.
— А прочитать, то, под чем расписываешься, некогда было? Хорошо, что на тебя оформил, да, хорошо бы без последствий. Ладно, потом разберёмся. Прибери документы, давай дальше смотреть, что он там прятал.
В коробке оказались компьютерные диски.
— Маргарита Сергеевна, пойдёмте в его кабинет, это фильмы какие-то, наверное.
Мы взяли один диск. При появлении первых кадров, я лишилась дара речи. Пока я пыталась убрать звук и выключить компьютер, из динамика неслись, детский плачь и крики от невыносимой боли. Сладострастная потная мина какого-то изверга, растянулась в ужасной улыбке. Мне показалось, что кровь Маши стекла куда-то в ноги, сделав её совсем бескровной. Таким белым стало её лицо. Я резко дёрнула за электрический шнур и компьютер отключился. Баба Лиза от неожиданности упала на стул и перекрестилась, тихо шепча какую-то молитву. Вот и открылась страшная картина тайного бизнеса Никанора.
— Понятно, каким бизнесом он занимался! Какой ужас, — прошептала я, испытывая омерзение и ужас от увиденного.
По содержанию одного только этого диска, можно было предположить, что и все остальные содержат в себе нечто подобное. Что это не просто порнофильмы с участием взрослых извращенцев-недоумков, а записи издевательств над детьми. Машка, схватившись за горло, словно ей не хватало воздуха, выскочила из-за стола.
— Поддонок, мразь! — тихо проговорила она и упала в обморок. Я кинулась к ней.
— Баба Лиза! Капель, скорее! — я обхватила голову Маши руками, — успокойся, успокойся, девочка. Всё нарыв вскрылся, теперь будем лечить рану. Всё будет хорошо.
Кое-как мы уложили её на диване. Баба Лиза принесла бутылочку с успокоительными каплями. Напоив ими Машу, мы накапали и себе, иначе моё сердце не вынесло бы всего произошедшего.
— Маргош, вижу, что-то нехорошее творится вокруг. Детишек-то как жалко, — плакала старушка, — а говорил, говорил-то как, книжки писал, как же так, Маргоша?
Им что с ними стало? Как же жить нам после всего этого? Да и где нам жить? Дома-то теперь у меня нет. И Коле податься некуда, Николай Николаевичу тоже жить негде. Старые мы. Никого у нас нет. Идти не куда, — запричитала пожилая женщина, то и дело, вытирая глаза носовым платком.
Что я могла ответить пожилой женщине, — разберёмся, — сказала я ей, сама думая, что, наверное, во всём мире, наши российские старички одни такие доверчивые.
Действительно, прояви желание выслушать их и скажи им ласковое слово, так только за это всё готовы отдать. Последнее подарят. Я старалась успокоить бедную женщину, — обещаю, без крыши над головой вы с дедом Колей не останетесь. В конце, концов, я вас к себе заберу. В доме места всем хватит.