Отложив Машины документы на особняк и учредительную документацию салона, я положила диск на место и вместе с остальными документами отнесла обратно в погреб, решив, что ключ от потайного сейфа завтра отдам Вадиму Петровичу.
— Маш, теперь ты полноправная владелица салона. Владей, а мне домой пора. Ты, здесь останешься, или со мной поедешь? Может быть скорую вызвать? — спросила я Машу, войдя в кабинет, где она сидела вместе с бабой Лизой.
— Маргарита Сергеевна, не надо скорой, я останусь с бабой Лизой, вдруг ей плохо будет. Мне уже лучше. Не обидитесь?
Я не только не обиделась, а даже обрадовалась такому решению. Одиночество иногда необходимо. Мне надо всё обдумать и понять, что происходит. Мало того, что надо разобраться с наследством Людмилы и найти её наследников, так ещё одна головная боль — Маша. Теперь и ей нужна поддержка. Вопросы прибавляются, а выяснить, так, чтобы всё было чётко и понятно, пока не удаётся. А по мне — надо так, чтобы на каждый вопрос, был найден чёткий ответ.
Только войдя в свой дом, я поняла, как устала. Перед глазами постоянно появлялось неприятное широкое лицо Никанора с колким взглядом каких-то странно голубых, нет, молочно-грязного цвета глаз. Мне казалось, что я испачкалась от прикосновения к его мебели. Стало противно от того что пила из чашки с которой возможно, пил он. Тошнота подступила к горлу, я еле добежала до ванны.
Приняв душ, пришло небольшое успокоение. Отдохнуть не пришлось даже со снотворным. Кошмары. Мои ночные видения, бывают иногда пророческими. Неосознанно я стараюсь досмотреть свои «фильмы ужасов» или хорошие сны до конца, а потом, проснувшись, стараюсь мысленно повторить всё сновидение, вспоминая детали. Снам я придаю большое значение. Некоторые из них бывают пророческими. Бывает так, что во сне меня кто-то о чём-то предупредит, подскажет, остановит от необдуманных действий. А бывает, такое приснится — кино, да и только.
И в эту ночь мне снились кошмары. Я блуждаю по тёмному замку в поисках Маши. Но слышу только её крик. С трудом открывая двери в комнаты, в каждой из них я натыкаюсь на мерзких чёрных, покрытых слизью змей. Они обвивают тела маленьких детей и мучают их, то сдавливая им горло, то отпуская, бедные создания. Я подбегаю к ним, пытаюсь оторвать от детских тел этих грязных скользких гадов, но они, шипя и сворачиваясь в клубки, пытаются меня ужалить. Вдруг я слышу звон колокола. И вот уже вместо ребёнка, предо мной Маша, обвитая этими тварями. А я, указывая ей на выход и удерживая извивающихся змеюк в своих руках, кричу: