На вырванный кусок проводки.
Гудел пустой высокий дом
И гудом щекотал подмётки.
Здесь он родился, здесь он рос,
А здесь в кругу семьи обедал…
И стало горестно до слёз,
И стало стыдно, словно предал
Всё то, чему названья нет.
И он шагнул к дверям понуро.
Полез за пачкой сигарет -
В кармане хрустнула купюра.
Переступил через порог,
Подветренной судьбе покорный.
И потянул, и поволок
Невырываемые корни…
Высоцкий
Я хочу видеть этого человека.
С. Есенин
Мучительный оскал
Сурового лица,
Весёлая тоска,
Хохочущее горе,
И голоса пивных,
И голос удальца,
И злая хрипотца
В гитарном переборе.
Но вот оборвалась,
Поправшая запрет,
Гитарная струна
И нет вестей с Таганки,
И выброшен билет,
И он сошёл на пред-
последнем
И безлюдном полустанке.
Повсюду рос бурьян -
Растенье сатаны,
И рыбья голова
Плыла в похмельной пене.
Но голосом большой
Измученной страны
Ему казалось собственное пенье.
И он шагнул туда -
За тишину оград;
Внизу играл овраг,
Белели чьи-то кости,
И положил свою
Гитару наугад
С рязанской лирой на одном погосте.
Другу
1
По улице Архипова пройду
В морозный полдень
Мимо синагоги
Сквозь шумную еврейскую толпу,
Сквозь разговоры об отъезде скором,
И на меня - прохожего -
Повеет
Чужою верой
И чужим презреньем.
И будет солнце в медленном дыму
Клониться над исхоженной Солянкой,
Над миром подворотен и квартир,
В которых пьют «Кавказ» и «Солнцедар»
По случаю зарплаты и субботы.
И будет воздух холодом звенеть,
И кучка эмигрантов в круговерти
Толкаться,
Выяснять
И целоваться,
И будет дворник,
С видом безучастным,
Долбить кайлом,
Лопатою скрести.
И ты мне будешь объяснять причину
Отъезда своего
И говорить
О праве человека на свободу
Души и слова,
Веры и судьбы.
И будем мы стоять на остановке,
Где гражданин в распахнутом пальто,
Такой типичный в этой обстановке,
Зашлёпает лиловыми губами,
Но только кислый пар,
И ни гу-гу.
И ты меня обнимешь на прощанье,
А я увижу рельсы,
По которым
Уедешь ты
Искать и тосковать.
Ох, это будет горькая дорога!..
И где-нибудь,
В каком-нибудь Нью-Йорке
Загнутся рельсы,
Как носы полозьев…
Свободы нет,
Но есть ещё любовь
Хотя бы к этим сумеркам московским,
Хотя бы к этой милой русской речи,
Хотя бы к этой Родине несчастной.
Да,
Есть любовь -
Последняя любовь.
2
Обращаюсь к тебе, хоть и знаю - бессмысленно это,
Из осенней Москвы обращаться к тому, кто зарыт
На далёком кладбище далёкого Нового Света,
Где тебя Мандельштам не разбудит и не озарит.
Твои кости в земле в тыщах миль от московских околиц,
И прощай ностальгия - беда роковая твоя!
Но похожий лицом на грача или, скажем, на Мориц,