— Не спи! Не смей спать! Лили! — что-то обожгло щеки, но боль не дошла до спящего тела, а сознание было бы радо, если что-то смогло поколебать сонную оболочку. Хотелось выбраться из образовавшегося кокона, но я только больше увязала в паутине. Попыталась представить сияющие угли, мерцающие ручейки вен, но я их больше не видела и не чувствовала.
— Лили, если слышишь меня, знай, сейчас будет очень больно, — голос был напряженным, но в конце фразы сорвался на нервный смешок.
Больно? Да! Да! Пусть, я хочу жить! — и пришла боль, она не трогала тело, она рвала то, что называлось душой. Меня будто привязали к позорному столбу, вывихнули руки вверх, и раскаленным хлыстом лента за лентой сдирали кожу, мышцы, рвали сухожилия, а когда бить стало нечего, облили костяк кислотой.
Но как нестранно вдыхала я уже своими легкими, и сердце заходилось в запоздавшей панике. Я безумно смотрела в потолок, хрипло дышала.
— Жива.
Хотелось ощупать спину на предмет ее наличия, но претворить в жизнь желание мне не дали.
— Лежи спокойно, — послышался тихий голос Джи, — и глаза не закрывай.
— Джи? — я повернула голову на звук голоса.
Он сидел за столом, уронив голову на сложенные руки.
— Джи, что это было? — мужчина поднялся, его лицо покрывала нездоровая бледность из-за чего глаза неестественно яркими. Он на секунду прикрыл глаза, то ли собираясь с мыслями, то ли справляясь с накатившей дурнотой и слабостью.
— Когда феникс не видит смысла в своем существовании, — Джи говорил мягко, спокойно, как сообщают скорбную весть, — когда он не чувствует себя нужным…ни любви, ни поддержки. Только боль и тоска, а еще неясное будущее. Сегодняшний враг завтра станет союзником, а друг предаст. Правда сказанная с честным лицом, укусит за руку, впрыскивая яд… Ты чуть не впала в спячку.
— Вот оно что…
— Послушай, я знаю в это сложно поверить, но ты нужна этому миру, ты нужна людям, — я слушала, но его слова не находили отклика внутри меня.
— Люди, мир — это слишком пафосно звучит, слишком безлико. Я не знаю ни тех людей, о которых ты говоришь, ни мир, в котором я нахожусь. Ничто не держит меня здесь. Я узнала и почувствовала то, чего никогда бы не захотела. Так ответь мне, кому я нужна? — слезть с кровати оказалось не так просто.
Голова отозвалась колокольным звоном, во рту ощущалась противная сухость. Несколько неуверенных шагов и вожделенная жидкость льется в горло, мутные капельки стекают по губам вниз на мятую рубаху.
— Ты нужна мне, — я отрывалась от кувшина, бровь от удивления поползла вверх.
— Паяц, — отмахнулась я, и, развернувшись, побрела к распахнутой двери.