Когда Святослав погиб на порогах днепровских, остался Ярополк в Киеве, Владимир – в Новгороде, а Олег – в Овруче… Каждый в уделе своем.
Но варяги, кои фактически правили всей державой Киевской и при Ольге, и при Святославе, решили поставить на княжение своего человека. Таким они видели Владимира! И он их всячески в этом поддерживал. Они, варяги, посадили его на престол киевский, они убили и Олега, и Ярополка. Развязали Владимиру руки.
Труся на коне по киевской улице, Владимир-князь ухмылялся, вспоминая и драного ястреба Свенельда, и всю дружину пьяную на стругах и дракарах, в Царьград заморский уплывающую, себе на погибель. Осталось варягов в Киеве наперечет! Правда, другая беда в глаза глядит – дружина мала! Наскочи хазары – Киеву не устоять. Да только боги милостивы к Владимиру. Под слухи доносят: какая-то резня в Хазарии Великой идет. Какой-то хан басурманский Хазарию воюет. Берет крепость за крепостью, истребляя хазарское воинство. Сам же – из Хорезма, а Хорезм этот – поди знай где! Николи тамошние вой до Киева не дойдут через степи безводные. Пущай себе Хазарию режут – князю киевскому раздышка.
Князь поднял голову. Над ним сияло синевой родное теплое небо. Стрижи метались высоко, тащили под застрехи глину на гнезда. Весна. И как-то сразу подумалось об Илье карачаровском, что всю зиму отсидел в погребе, – может, и не жив уже. Здорово он князя выручил, но пришлось его с глаз долой убрать и предать лютой смерти! Дружина варяжская в силе была. А вот теперь от нее рожки да ножки остались. Подумалось о Рогнеде: как дружина варяжская ушла, что-то в ней переменилось. Несколько раз видел Владимир ее глаза заплаканные. Может, кто ей из варягов люб? Одна ведь рыбья кровь! Не поймешь, что в ее голубых глазах кажется! Свенельд к ней благоволил. Все ее выговаривал! А где Свенельд, там жди измены!
– Только теперь предавать Свенельду некого! Самого Свенельда предали земле! – сказал князь и захохотал.
Охрана подскакала к смеющемуся князю:
– Чего надо, князь?
– Идите, идите от меня! – прогнал их Владимир.
Сдох, собака. И хоть Владимиру от Свенельда ничего, кроме пользы, не было, а все брезговал он им. За глаза иначе как дохлым судаком и не величал! И все ему казалось: как поговорит со Свенельдом, так у него и плащ и руки завсегда тухлой рыбой воняют! Рыбоеды морские! Отродясь на рыбе возрастают. Потому может, столько крови и льют, что собственная не греет? Что он Рогнеде сулил? Какие козни строил старый Свенельд? А попался, как свинья на помоях!
Эдак помоев нальют и бочку набок положат, а поросенок за помоями покорыстуется. К самому бочонку подойдет да в него морду засунет.