Изготовившихся к бою ратников обходили священники, давали приложиться к кресту.
Илья слез с Бурушки, снаряженного в тяжелый конный доспех, пал на колени перед монахом, приложился к тяжелому мощевику. Поднялся в седло, надел шелом, опустил личину.
Он скорее почувствовал, чем услышал, нарастающий гул от сотен копыт.
– Началось! – сказал он, оборачиваясь к замершим в строю воинам. – С нами крестная сила!
Гул нарастал. В конце ущелья показались группы всадников, которые, казалось, убегают в полной панике. Они мчались прямо на ряды русского корпуса.
– Разомкни возы! – крикнули воеводы, и храбры, надсаживаясь, растянули возы и открыли проходы для отступающих. Первые всадники промчались в них и, выскочив за ряды пехоты, стали осаживать коней и перестраиваться для атаки.
– Сомкнись! – прорычал Илья, видя, как в ширину всей дороги, выставив бамбуковые пики, летит лавина всадников в черных бурнусах.
Возы за первым рядом тяжеловооруженных пехотинцев сомкнулись, и на них тут же вскарабкались лучники.
– Упрись! – прокричали воеводы, и десятки русов, пав на одно колено, уперли в землю длинные копья. Мгновенно ряд алых щитов превратился в стальную щетку.
Илья вытащил меч и взмахнул им. Тучи стрел полетели на атакующих. Кони и всадники, переворачиваясь через головы, покатились в реку.
Но инерция наступления была так велика и лавина была столь многочисленна, что не замедлила скачки.
Сотни всадников продолжали бешеный бег, пока не вылетели на поле перед пехотинцами, где были вбиты, с наклоном в их сторону, самшитовые короткие колышки. Это немудрое укрепление калечило коней наступавших, но было безопасно для тех, кто оборонялся и решился бы контратаковать. Кони контратакующих наступали бы не на заточенный конец колышка, а на его тело и обламывали бы его или прижимали к земле, не повредив копыт.
Илья взмахнул мечом второй раз, и прямо перед атакующими появились тонкие железные цепи, через которые кубарем покатились кони. Но первые всадники успели послать коней и перескочили заграждение. Вопль «Алла!» заглушил все команды и крики.
Со всего маху конный смерч ударился в русские деревянные щиты. С глухим стуком вонзились и завязли в них бамбуковые копья. Вал наступающих остановился, заклубился перед пехотой, как стремительный поток, ударившийся в плотину.
Однако опытные арабские кавалеристы мгновенно бросили свои копья, не пытаясь их вытаскивать из щитов. Копья на длинных древках стали, подобно рычагам, собственным весом выворачивать из земли вбитые острым концом щиты, открывая воинов. Если бы пехотинцы первого ряда не были закованы в доспехи – все бы полегли под булатными саблями арабов.