– Хазария недобитая мечтает как можно более воев наших руками печенегов истребить. Дескать, пущай печенеги и славяне с варягами и русами друг друга бьют – глядишь, на их костях и Хазария прежнюю силу вернет. И кинулись бы вы с печенегами драться, потому что князь Византию воюет, а печенеги союзны грекам!
– Никак не уразумею я, к чему ты, княгиня… – начал Претич.
– Так ведь и мы грекам не враги, – сказала княгиня и добавила властно: – Берите дары. Берите попов и послов византийских, пущай во всем облачении к печенегам выходят. И уверяют их в дружестве, и пусть не возвращаются, пока печенеги от стен не отойдут. Они войны хотели, они в крови нас утопить задумали… – сказала она, ни к кому не обращаясь. – Но Господь заповедал: «Кроткие наследуют землю». Кроткие…
Она стояла все время у окна и глядела, как выходило поутру из ворот посольство. Как целый день там, во глубине серых кибиток печенегских, волнами подымались и гасли голоса. И отошла, только когда с гортанными криками печенеги стали откатываться от стен.
Телохранители помогли ей вернуться в княжеский покоец. Чувствуя старчески непослушное и неуклюжее тело свое, едва переставляя ноги, доползла Ольга до подобия трона, будто надломилось в ней что-то. Широко открытыми глазами смотрела она округ, словно впервые видела покои свои и божницу, прикрытую занавеской.
– Отодвиньте, – повела она слабой рукою.
Дружинники-монахи осторожно отвели занавеску. Среди мелких икон одна большая, византийского письма, засияла, как драгоценный камень. Богородица Одигитрия смотрела на княгиню, испуганный ребенок прижимался щекой к щеке ее…
– Вот и я… отдала… – прошептала старуха, и слеза потекла по ее коричневой морщинистой щеке.
Стоящие при дверях монахи-дружинники скорее почувствовали, чем поняли, что думает она о Святославе. А по теремным порогам уже топали мягкими сапогами бритоголовые белозубые печенеги, с одной прядью на лысой голове, как у Святослава…
– Хан Ильдей пришел к тебе, матушка, – доложил Претич.
Княгиня велела пропустить Ильдея. Громадный печенег еле просунул широченные плечи в узкие двери. Увидел икону, заулыбался.
– Царьград! – одобрительно сказал он. – Я Царьграду – друг, я грекам помогаю. Мне Царьград нравится!
– А Итиль-град, Тьмутаракань тебе тоже нравится? – улыбнулась княгиня.
– Чему там нравиться?! – закипятился кочевник. – Хазары злы! Они нас из-за гор выбили, по степям кочевать заставили. Но мы сильны и здесь хазар бьем. А там, где остались слабые печенеги, их хазары ловят и в рабство за море продают! Мы с Царьградом дружим, а хазар – бьем! – Он пристально разглядывал иконы. – Я в Царьграде был! Такое видел! Красиво очень. И поют красиво! Я плакал, как красиво поют. И огни горят – чуть не ослеп.