– Я побежала за тобой, – вспомнила Эйвери.
– В своем новом белом сарафане. – Леда легонько усмехнулась. – Твоя мама ужасно разозлилась.
Эйвери кивнула, сбитая с толку противоречивыми чувствами – растерянная и притом благодарная за воспоминание. За последнее время она потеряла многих близких людей – Эрис, Леду и теперь Атласа. Пускай эта череда неудач скорее закончится, с надеждой подумала Эйвери.
– Может, выпьем по смузи? – еле слышно спросила Леда, словно прочла ее мысли.
Тишина в аквастудии оглушала.
Все разошлись, остался лишь негромкий плеск соленой воды и нервное мигание фонариков. Голограмма с кирпичной стены исчезла.
– А как насчет тако?
После тренировки кровь все еще стучала в висках, а лицо горело. Впервые за неделю Эйвери ощутила что-то, кроме всепоглощающей печали и отвратительной апатии. Ей отчаянно хотелось сохранить эту крупицу тепла, прежде чем снова неизбежно погрузиться в ледяную действительность.
– В бар? – улыбнулась Леда.
– Куда же еще?
К добру ли эта затея? Как ей теперь относиться к Леде, учитывая все произошедшее между ними? Были ли они лучшими подругами, врагами или же незнакомцами?
«Пора это выяснить», – подумала Эйвери и сунула ноги в сандалии с цветочным принтом.
Бар, как и всегда, привлекал и пугал своей безукоризненностью. Ослепительно-белые поверхности казались столь идеальными, что Леда боялась к ним притронуться. Она вспомнила, как впервые пришла сюда в восьмом классе с Эйвери и ее родителями и смотрела на все круглыми глазами. Все эти стройные и роскошно одетые люди казались тринадцатилетней Леде по меньшей мере моделями. Правда, некоторые таковыми и являлись.
После душа Леда и Эйвери поднялись по крутой белой лестнице – на каждой ступеньке стояли горшочки с колючими синими агавами – и устроились в уютной кабинке на две персоны. Покинув неестественно тихую аквастудию, Леда засомневалась, что правильно поступила, поддавшись этому порыву.
Эйвери спасла ситуацию, заговорив первой:
– Как дела?
От нелепой формальности этого вопроса Леда чуть не рассмеялась. Они столько раз бывали в этом ресторане, а сейчас вели себя так, словно пришли на худшее в своей жизни свидание. Внезапно Леда поняла, что должна сказать.
– Прости меня, – неуклюже проговорила она – извинения всегда давались ей с трудом. – За все, что я сделала и сказала той ночью на крыше. Я сожалею, что это произошло. – Не было нужды уточнять, что она имела в виду, обе и так знали. – Клянусь, это несчастный случай. Я бы никогда…
– Знаю, – коротко ответила Эйвери, сжав колени ладонями. – Но не стоило вести себя как одержимая и сыпать угрозами. Если бы ты рассказала правду, все бы обошлось.