Она старалась не шуметь и даже затаила дыхание, но от нетерпения ноги стали неловкими.
– Эйвери? Это ты?
В сумраке гостиной сидел отец, заняв совершенно не свойственное ему место – кожаное кресло, хотя обычно восседал за громоздким деревянным столом у себя в кабинете. Левой рукой он держал бокал с шотландским виски. Казалось, он затаился и ждет добычу, подстерегает дочь, зная, что она попытается прокрасться здесь.
Эйвери замерла. На лице ее застыла нелепая, неестественная улыбка. В груди все сжалось.
– Почему ты еще не спишь? – спросила она, используя стратегию Атласа: отвечать вопросом на вопрос.
– Размышляю над разными вещами.
– А я хотела воды выпить.
Она шагнула в сторону кухни, будто направлялась именно туда. Выглядело это подозрительно, ведь она включила режим «не беспокоить» и, босая, в вечернем платье, кралась по коридору, но назад пути не было.
– Тебе мог бы помочь комнатный комп, – с некоторым вызовом сказал папа.
Его проницательные глаза сверкнули в темноте, словно за несколькими слоями лжи он видел суровую истину.
– Я не могла уснуть и решила прогуляться. Долгая была вечеринка.
Сердце бешено билось, но Эйвери легким шагом направилась на кухню и достала из шкафчика терморегулируемую чашку. Даже секундное замешательство могло выдать Эйвери с головой. В гостиной едва угадывался силуэт отца – четкая тень среди более глубоких.
Эйвери налила воды из-под крана и изменила настройки, чтобы охладить жидкость внутри чашки. Тишина была столь напряженной, натянутой, что чуть не трещала по швам. Эйвери глотнула воды, перебарывая накатившую тошноту. Казалось, отец следил за каждым ее движением.
– Эйвери, я знаю, ты расстроена из-за переезда Атласа в Дубай, – неожиданно произнес папа.
Она вернулась в гостиную и опустилась в кресло напротив отца. Он резко дернул запястьем, и в комнате зажглось тусклое освещение.
– Эта новость застала меня врасплох, – искренне призналась она. – Но похоже, это отличный шанс. Атлас, несомненно, справится.
– Конечно, ты будешь по нему скучать. Но поверь – так лучше для нашей семьи.
Пирсон говорил нарочито медленно. Не пьян ли он? А может, сильно огорчен. Или же и то и другое.
«Так лучше для нашей семьи». Звучало зловеще.
– И для Атласа, – возмущенно добавила Эйвери. – Ведь это поможет в его карьере, так? Возглавить крупный проект в столь юном возрасте…
Эйвери внимательно наблюдала за отцом и даже в сумраке заметила, как он вздрогнул при упоминании Атласа.
– Да. Для Атласа тоже, – повторил Пирсон.
Однако по голосу его было ясно: судьба Атласа его заботит мало.